Mарк Kотлярский
Правозащитник, диссидент, человек, (...) сотрудничавший с
Народно-Трудовым Союзом и принимавший участие в Первом съезде
НТС в Петербурге; регулярно поставлявший в газеты "Вашингтон пост"
и "Чикаго трибьюн", в американское посольство информацию о
нарушении прав человека в СССР... (...) музыкант, публицист и
переводчик, публиковавшийся в различных зарубежных изданиях и
в самиздате, работавший в архивах Бобруйска и Минска, [Вильна
и Риги, Москвы, Петербурга, Варшавы, Парижа] - чтобы
спасти хоть крупицы [местной] истории. Он неоднократно
преследовался властями, подвергался угрозам и избиениям.
(Из интервью Марка Котлярского со Львом Гуниным --
http://samlib.ru/g/gunin_l_m/biokot.shtml )
Марина Тарасова:
Мыслитель, создавший "(...) три [оригинальных] "философских теории":
"мультипликации", "прерывания" и "теорию обратных величин"
[социально-психо-физических типов] (...) первая, как явствует из
шапки-заголовка, опубликована в журнале "Wire" и в газете "Наша
Канада". (...) журналист, статьи которого публиковались в ряде газет; (...)
среди них "Литературная Газета", ведущие израильские газеты на
русском языке, польская "Дер Арбайтер Штимме", канадская "Hour",
и т. д. (...) Задолго до вэб камер, "блогов-эклогов" и повального эксбиционизма
он одним из первых изобрел его вербальный суррогат. (...)
Именем Гунина называют новые сорта растений, виртуальные улицы
эксклюзивных сетевых проектов, персонажей детективных романов, песни и
рисунки, новые технологические процессы, открытия в области
кибернетики. И все это вопреки желанию государств навсегда вытравить эти пять
букв из газет и журналов, книг и кино, радио и ТВ.
(Марина Тарасова, "Феномен Гунина" --
http://www.stihi.ru/2005/04/13-349 )
Клемент Орлицкий:
Если XIX век потрясал запоздалым триумфом героического, то следующее
за ним столетие дебютировало манифестом антигероя. Уже
ubermensch Ницше
с точки зрения тогдашнего
societe actuel воспринимался
Untermensch’ем,
поправшим рыцарский (героический) постулат. Апофеоз героического у Ницше:
это лента Мебиуса архетипа, завершение его конечной логической эволюции (finale mortalis).
Характерно, что не сам герой, но пьедестал, фон его высших деяний (война) - развенчан
Мандельштамом и Ремарком. Стержневой персонаж Владимира Набокова, Аполлинера,
Франца Кафки, Патрика Зускинда: типический антигерой, не снисходящий до критики
своей полярности из-за ее тотального опошления (
mauvais ton! ).
Интересная деталь. На том, раннем, этапе новый
heros сосуществовал с положительным
типом (антагонистом), подававшимся как несомненно полезный и состоявшийся (позитивный)
характер. Судья, Полицейский, Бургомистр, Полковник, Губернатор подавляли своей
адекватностью, но, вопреки отсутствию в их адрес какой-либо критики, пугали, отталкивали.
За пределами философии, искусства и литературы такое сосуществование продолжалось
(уже в XXI веке), противопоставляя отщепенцам-художникам квакеров и банкиров,
руководителей спецслужб, политиков, генералов, тюремщиков, палачей. Претендуя (вслед
за Ницше) на упразднение шкалы нравственных ценностей, культурологический мейнстрим
на самом деле уцепился за альтернативную шкалу, пусть лишь подразумеваемую. Практика
неназывания породила ее изуродованную тень, в черни каковой прячутся аферисты и манипуляторы,
главы профанативных музеев, обласканные властью модные критики, советники президентов и
лауреаты престижных премий.
Такой этический дуализм в форме расщепления морали мог существовать бесконечно, вплоть до «конца цивилизации», если б не...
Впрочем, и без этого НЕ эра пост-героя есть и будет, поскольку знак препинания (запятая или многоточие)
состоялся в единственном экземпляре, не поддающемся тиражированию, рациональному осмыслению.
Гунина нельзя воссоздать, как нельзя воссоздать инопланетный космолет со всем его персоналом; ему
нельзя подражать, как нельзя подражать всему, что не удается рационально осмыслить.
Только ему, единственному, выпало совместить в себе антигероя с анти-антигероем, что не удавалось
никогда и никому.
http://nowajaglawa.webs.com/
