1. НАЕЗД

 

Во вторник, 2-го октября 2007 года, на своем велосипеде, я возвращался домой, на улицу Августин-Канте в Понт Сан-Шарль, от мамы, которая живет на Лемье, около Виктории и Кот-Сан-Катрин. Я знаю, что, когда я вышел от мамы, было приблизительно без 10 минут девять (20.50). Расстояние между 2 домами я оцениваю как 10-15 км, но путь от моего дома до маминого трудней для велосипедистов, поскольку они должны все время подниматься вверх, на гору, почти беспрерывно, и на отдельных участках подъем действительно крут.

 

Около 21:10 (на руке не было часов), меня сбила новая белая машина с номером (квебекским) 988 PPH, в момент пересечения маленькой улочки.  

 

Вот подробности этого инцидента.

 

Так как я очень боюсь машин, вместо того, чтобы ехать по дороге Декари, я перемещался вверх по тротуару (по восточной стороне "пропасти Декари"): на юго-восток. В такое время тут обычно почти нет пешеходов, и я хорошо об этом осведомлен. Кроме того, я еду осторожно и медленно, стараясь не испугать пешеходов и не мешать им, никогда не проезжая слишком близко от них и не пересекая их пути. Из-за боязни автомобилей, я всегда делаю полную остановку перед любой улицей, даже самой маленькой, как Jacques-Grenier, Ponsard, Saranac,Dalou, Snowdon, Byron , и другие, что "обрезает" в этом месте Декари. В этот раз я не сделал исключения. Я остановился и осмотрелся. Обычно я перехожу улицу пешком, ведя двухколесного "друга" рядом. К сожалению, или к счастью (это зависит от того, как посмотреть) сейчас я не последовал своему обыкновению, и был готов пересечь маленькую улицу, не слезая с седла. Автомобиль, который меня сбил, стоял без движения не слишком близко к Декари (Decarie), возможно, 0,5 метра перед знаком "СТОП", ожидая, пока проедет колонна машин по.

 

Я принял решение больше не ждать, а двигаться дальше, потому что: 

 

1)    Никакого промежутка между транспортными средствами, идущими по Decarie, пока не намечалось, так что машина с номером 988 PPH все равно не могла сделать правый поворот;

2)    Окно водителя было открыто, и он поглядел в мою сторону: признак того, что он меня видит;

3)    На "всякий случай" я приготовился сделать U-объезд-наоборот перед стоящим автомобилем, чтобы гарантировать мне и водителю дистанцию и время для маневрирования. 

 

И тут случилось что-то ужасное. Со значительным ускорением и на значительной скорости мощный автомобиль рванулся вперед, прямо на меня, не оставляя ни секунды на размышление. Инстинктивно я далеко оттолкнул велосипед, и прыгнул на капот и ветровое стекло машины, перекрутился на спину, и затем, в невероятном для меня акробатическом прыжке, приземлился на обе ноги. Увидев человека на велосипеде прямо перед своей машиной, водитель, перед тем, как меня сбить, имел достаточно места и времени, чтобы нажать на тормоз. Даже после наезда, он был готов не останавливаться, но его задержало движение на Decarie. Я хочу сказать, что он поехал прямо на меня через 2-3 секунды ПОСЛЕ моего полного и ясного появления прямо перед его автомобилем (точнее: на пересечении траектории намеченного им движения), а я замешкался, потому что:
   a)  преднамеренно пересекаю улицы медленно, видя в этом элемент безопасности;
   b)  я только-только оттолкнулся, еще не набрав скорости, плюс - двигался на холм;
   c)  возможно, я интуитивно колебался 2-3 секунды, чувствуя что-что и ожидая движения машины по прямой, а не наискосок - как это случалось на самом деле.    

 

Я прокричал к открытое окно водителя по-французски: ' Qu'est-ce que vous faites! '  - 3 раза, видя, что он даже и не намеревается выйти из своего автомобиля. Возможно из-за потенциальных свидетелей (несколько автомобилей на Decarie замедлили движение), или потому что я выхватил ручку и бумагу, записывая номер машины, он все же вышел, стройный молодой человек за 30, и спросил меня ' est-ce que ça va? '.  ' ça va pas '  - ответил я (показывая тем самым, что не остался полностью невредимым после удара). Если вас на всей скорости сбивает машина, вы, как можно предположить, не уйдете домой без каких бы то ни было повреждений. После такого захватывающего "полета" (которому позавидовал бы любой каскадер) было вполне естественно подозревать сломанные кости (ребра), внутренние кровотечения, и т. д. Вместо того, чтобы выяснить у меня, нуждаюсь ли я в помощи *, он стал оправдывать свои действия: ' Je regardais seulement à gauche, je suivais les voitures. Il m'était inutile de tourner la tête à droite, et je ne vous voyais pas du tout. Jamais dans ma vie je frappe les gens '.

 

Его утверждение было неверным, поскольку я отметил, что он поглядел на меня по крайней мере один раз, прежде, чем рвануться вперед. Я не высказал этого вслух: в тот момент меня поразила другая мысль.

 

Перейдя на английский (т.к. что он говорил с мало заметным английским акцентом) я сказал: "But the fact that you were looking exclusively to the right, watching just the cars, and ignoring pedestrians, skaters, boardists, or bicyclists, is completely sick. It's wrong! You must always check the pedestrians on your way, not just cars. Secondly, why, clearly seeing me on your way, you didn't slam the brakes, continuing to run on me? And, besides, what maneuver did you want to perform, if a column of cars was still blocking your way to Decarie?"

 

("Но тот факт, что Вы смотрели исключительно направо, следя только за машинами, и полностью игнорируя пешеходов, конькобежцев на роликах, бордистов или велосипедистов, выглядит совершенно дико. Это неправильно! Вы должны всегда смотреть, нет ли пешеходов на вашем пути, не только автомобилей. Во-вторых, почему, ясно видя меня перед собой, Вы не нажали на тормоза, продолжая лететь на меня? И, кроме того, какой маневр Вы собирались произвести, если колонна машин все еще блокировала поворот на Decarie?")

 

В ответ, он начал обвинять меня: "Будучи на велосипеде, Вы двигались быстрее пешехода, вот потому-то все и случалось". Это было и неверно, и нечестно. При возобновлении движения после остановки, и - тем более - при подъеме на холм, моя скорость была даже медленней, чем у многих пешеходов. Отметив, что на голове у меня шлем, он тогда напал на меня за отсутствие габаритных огней. "Смотрите, вот моя задняя мигающая красная лампочка; теперь я держу ее в руке, потому что она сломана при ударе". (К тому времени я выкатил свой валявшийся велосипед с дороги на тротуар). Тогда он обвинил меня в том, что у меня не было переднего света, и снова повторил, что все случившееся произошло только по моей вине. Я выразил иную точку зрения: "Это случилось в результате Вашей безответственности, опасной манеры езды, и привычки не обращать внимания на пешеходов и велосипедистов". Я почти прокричал это, и пообещал сделать заявление в полицию. После такой тирады не имело смысла отвечать на его последнее обвинение; кроме того, теперь он намеревался занять место водителя. Кстати, "передняя лампочка", что была прикреплена к моей левой руке, свалилась - и теперь куда-то укатилась, безнадежно потерянная. 

 

Последнее замечание: только когда он уехал, я понял, глядя назад, что он сбил меня фактически на последних сантиметрах тротуара, или совсем рядом, резко повернув направо, срезая угол. Я считаю такой маневр незаконным и опасным. Если водитель не сбил меня намеренно, тогда, значит, он не был готов среагировать должным образом из-за своего пренебрежения к пешеходам.

 

* Стараясь быть предельно откровенным, я могу предположить, что в состоянии шока пропустил мимо ушей ту или иную фразу, или неверно интерпретировал те или иные слова. Но, если отбросить все теоретические домыслы, о предложении помощи я не помню.

 

4 комментария.

1. Расстояние, что отделяло меня от автомобиля, было не менее 1 метра (или даже 1 м. 30 cm), и этого, по моим представлениям, вполне достаточно для того, чтобы сработала реакция водителя, но даже в момент наезда он все еще не нажал на тормоза. Если бы меня ударил бампер машины (в случае пешей прогулки, или если бы я вел велосипед рядом), я мог погибнуть на месте. Если бы я не спрыгнул на землю справа от машины, меня отбросило бы на дорогу Decarie - под колеса проходящего автотранспорта. Машина двигалась до самого последнего момента к Decarie, как если бы именно это было намерением водителя.

2. Не слезая с велосипеда при пересечении улицы (даже самый маленькой) я нарушил правила, потому что инструкция требует обратного.   

3. Согласно закону, обе стороны дорожного инцидента должны остаться на месте до прибытия полиции. Но тот, кто причинил телесные повреждения другому (в моем случае это водитель), нарушил этот закон гораздо более серьезно. Водитель должен был немедленно позвонить 911, и остаться на месте в ожидании санитарной машины и полиции. Тем, что он скрылся (не только тем, что сбил меня), водитель совершил серьезное преступление. Трудно поверить в то, что у хозяина такого роскошного автомобиля не было с собой сотового телефона.

4. Я не вызвал полицию сам, потому что: 1) у меня нет мобильного телефона; 2) опасаясь неверно оценить свои травмы, я хотел добраться домой как можно скорее; 3) в шоке и один, я боялся полиции.

 

 

Дома, я понял, что необычная боль, затвердение и чувство тяжести в правой лодыжке может указывать на серьезное повреждение, и моя жена отвезла меня в отделение Скорой Помощи одной из больниц. Там я попросил просветить вены ультразвуком, и молодая докторша, Джуди, согласилась с легитимностью моей просьбы. Она обследовала все мое тело очень тщательно, каждую косточку, каждое вращательное и "сгибательное" движение (между прочим, она сказала, что - помимо английского и французского - говорит на иврите). Однако, она была только стажером, а старший доктор, что вошел позже, только посмеялся ("ха-ха"); сказал, что необходимости в рентгеновском (ультразвуковом) обследовании нет, и порекомендовал лед, отдых и Тайленол. Фамилия доктора была Гершкович, одна из распространенных еврейских фамилий. Я сообщил о деталях инцидента штату Скорой Помощи, и попросил вызвать полицию, однако, никто из них не проявил желания записать номер сбившей меня машины, и они все сказали, что обращение в полицию - мое частное дело. Они отказались выдать мне какую-либо справку, несмотря на все мои требования. Мне сказали появиться через 2 дня в поликлинике при больнице, а точное время должны были назначить по телефону. Весьма странно, что никаких следов травмы - кровоподтеков, видимых ушибов на ногах - я не заметил (они так и не появились), и это меня испугало. В больнице, я потребовал короткого резюме хотя бы для моего семейного доктора (участкового) и меня самого, но мне отказали. Без каких-либо видимых следов повреждений и без бумаги из больницы бессмысленно было звонить в полицию.

 

Вернувшись домой, я тщательно обследовал обе ноги, что вызвало еще большее беспокойство. Я обнаружил признаки того или иного повреждения сосудов; под кожей и глубже образовались узлы, узелки или бугры - очень болезненные на ощупь. Боль была сконцентрирована в этих варикозных сосудистых зонах, и даже 2 дня спустя я не мог ходить без огромных усилий и страданий. Но самые обеспокоившие меня зоны затвердений я нашел на лодыжке моей правой ноги (опухшая поверхностная вена, в которой, вероятно, образовался еще и сгусток крови (тромб), и "прыщ" или крошечная шишка (чуть выступающая из кожи) на передней поверхности левой ноги, в нескольких сантиметрах ниже колена:  обе вызывали сильную боль и на ощупь, и при ходьбе. Когда я попробовал вдавить этот вполне ощутимый комок на левой ноге внутрь, не отпуская его в течение некоторого времени, я внезапно (через 5 или 7 мин.) испытал резкую и пронзительную боль в сердце, с левой стороны. Не имея никакой медицинской подготовки, я предпочитаю не гадать о природе этой боли.

 

Как я указал выше, в больнице мне назначили придти на прием к врачу поликлиники. 5 октября, в 15:10, я появился там, и меня смотрела доктор Розенберг. Я сказал ей про усиление боли и затвердения, и о моих беспокойствах относительно посттравматического тромбоза или тромбофлебита, и снова потребовал "ультразвук" ("doppler") на сосуды. Она прямо не отказала в этом, но заявила, что единственная возможность пройти ультразвуковое обследования - вернуться в Скорую Помощь. Это была вежливая форма умного отказа.

 

Снова в Скорой Помощи, я был осмотрен доктором Параскевопулос, и вот она быстро согласилась послать меня на ультразвуковое обследование, на которое я должен был явиться только на следующий день. В субботу, 6 ноября, я его прошел. Все вместе, я провел в больнице более 22 часов, ожидая врачей и анализов.

 

Мне, наконец-то, выдали хотя бы одну бумагу, после моих настойчивых требований (документ был написан от руки, неясным, неразборчивым почерком; и потребовалась немалая смекалка, чтобы его расшифровать):

 

 

                             514

10/06/2007 ------ 12:34   ULTRA-SOUND ---> EMERGENCY       No. 185

                 St.-Mary's Hospital Center
                 3830, avenue Lacombe, Montreal, Quebec, H3T 1M5
                   Ultrasound

                 Gunin, Lev      06/10/2007   11:22     Age 51
                 Ref : Paraskevopoulos
                 Provenance : ER  -  Emergency Department
                 06/10/2007    DOPPLER PERIPHERIAL VENOS STUDIES & DUPLEX

                                                          REPORT

Haematoma in medial gastrocnemius muscle
LATENT CFV, SFV, Poplital in deep calf vein

 

 

 

Почти самые худшие из моих подозрений материализовались.

 

За мои страдания и за все долгие часы сидения в отделении Скорой Помощи (в больнице Сан-Мэри надо ждать меньше всего; в других больницах прибывшие в Скорую ждут 50-70 часов) Канадская медицина не вознаградила меня даже "граммом" лечения, даже половиной пилюли. На Сетевом форуме я вошел в контакт со специалистом по сосудистым проблемам, который уверил меня (после получения моего диагноза и симптомов), что в подобной моей посттравматической ситуации время диагностики ЯВЛЯЕТСЯ фактором, и, если бы я был диагностирован в первые 24 часа, мне могли бы предоставить лечение, что имеет дело с посттравматическими тромбами, варикозом и другими сосудистыми осложнениями сразу же, гарантируя полное восстановление и сокращая время для него. Однако, читая это заключение, я подумал про себя, что в эпоху правления Стивена Харпера даже правильный диагноз не поможет, т.к. реальная медицинская помощь оставлена исключительно для самых влиятельных и богатых.

 

Стоило ли мне теперь обращаться в полицию?

 

Очевидно, что в современной Канаде не только медицина, но и правосудие также оставлено исключительно для богатых и важных граждан. Я не знаю ни одного примера, когда водитель, убивший пешехода по халатности или по злобе, получил бы существенный тюремный срок. В Монреале можно убивать по пешеходу ежедневно: и оставаться безнаказанным. Особенно это правило актуально для владельцев роскошных машин. Они и их деньги, и их адвокаты выиграют в суде непременно, и, кроме того, они выдвинут встречный судебный иск за несколько царапин на их дорогом автомобиле, и потребуют десятки тысяч долларов, обсмеяв все обвинения, которые Вы могли бы выдвинуть против них. Для теперешнего произраильского и проамериканского правительства Канады, канадской системы правосудия и полиции несколько таких царапин важнее человеческой жизни.     

 

 

 

2. ПОПЫТКА УБИЙСТВА?

 

Не буду даже обсуждать версию попытки убийства. Это совершенно бесполезно, ничего невозможно доказать, так не стоит и тратить время. В моем настоящем положении, без доступа к частным детективам, данным по водителю автомобиля, и т.д.: я не в состоянии осуществить серьезного расследования.

 

Следовательно, без каких-либо инсинуаций или домыслов, я лишь перечислю кое-какие заметные факты.

 

Сначала еще раз подчеркну, что, если бы я шел пешком, или ехал на велосипеде, но не запрыгнул бы на капот, получив прямой удар бампером, я вряд ли бы теперь (или в будущем) писал что-либо. Если кто-то задумал бы кого-то убить, то обстоятельства, при которых меня сбила машина, представляются идеальными для устранения любого нежелательного индивидуума, и только неожиданные и удивительные реакции моего старого тела спасли меня от намного больших неприятностей.  

 

Как мне кажется, в последовательности следующих фактов можно увидеть известную логику и закономерность.

 

1.   Приближаясь к маминому дому, я проехал мимо очень большого комплекса главных еврейских административных "штабов" Монреаля: Еврейский WAY, "Центр "Золотой Возраст", JIAS, Brei Brith, главная еврейская библиотека, и т.д. Не сомневайтесь, что меня засекли их камеры внешнего наблюдения.

2.   Еврейское здание “Bronfmans”, где моя мать живет с ноября 1998 (как она оказалась там, и, несмотря на все мои просьбы и причитания, все еще проживет там - долгая история; когда наша иммиграционная сага еще не подошла к концу, я убедился в том, что мои посещения моей мамы и некоторая другая информация, регистрировались и послались в Канадскую Иммиграцию), также имеет видимые камеры внутри, и скрытые снаружи. Соседка моей мамы, Марина, также знала, что я приехал на велосипеде.

3.   Сказать по правде, это был не 1-й мой приезд к маме на велосипеде. Фактически - 3-й, но я никогда раньше не ехал мимо Еврейского комплекса на велосипеде, ни разу не сказал никому, что на велосипеде, и оставлял его за квартал от маминого дома.   

4.     Второго октября я не был в своем обычном состоянии духа; я был шокирован и расстроен из-за состояния здоровья матери. 16 сентября сего (2007) года, она упала, и сломала шейку бедра. Чудесным образом ее перелом начал сам по себе частично заживать, и операции можно было бы избежать. Однако, деградация ее общего состояния, и перелом, не полностью излеченный, сделали ее жизнь достойной сострадания, и я вынужден был оставаться у нее по 12-14 часов в день. Бесчеловечные условия в отделении Скорой Помощи монреальской Общей Больницы, которые напоминают военное время в сталиниской Россия, ужасающее отношение в больнице, где за утку, передвижной горшок, лекарства, за все самое существенное, необходимое приходилось жестоко драться, и отказ CLSC в помощи: все повергло меня в очень подавленное состояние, и я действовал совсем не так, как всегда. Обычно я "нюхом" чувствую опасность, но не на сей раз. Обстоятельства воспользовались преимуществом точно в том самый возможный, единственный раз, когда я оказался наиболее уязвимым. Так стрелок производит выстрел, когда движущаяся мишень появляется из стены. Моя первая за годы слабость, уязвимость, ошибка была выслежена.  

5.   Угрозы смертью в последние 3 недели вновь объявились, и их число и агрессивность возросли.

6.   С одной стороны, Saranac, улица, где меня сбила машина, это маленький тупичок, переулок. С другой стороны, водитель, казалось, был уверенным, здоровым, и сконцентрированным молодым человеком. Как могло так случаться, что человек этого склада отреагировал так медленно в такой легкой, совсем не сложной дорожной обстановке, когда требовалось только два направления внимания: другие автомобили на Decarie, и потенциальные пешеходы слева или справа? Срывающийся с места и ревущий автомобиль в таком переулке (как тихий задний двор), срезающий угол, был меньше всего здесь ожидаем.  

7.   Два молодых врача в ER (В Скорой Помощи), Джуди Кохен и Гершкович, по поведению и виду похожие на активистов Б'ней Брита, и затем доктор Розенберг в поликлинике: они были как очень знакомый реквизит. Как подшутил надо мной один из моих друзей (зная ход моей мысли), "они были готовы к твоему приходу раньше, чем тебя сбила эта проклятая машина”. Сам же я считаю, что все не так просто.  

8.   Вообще-то отказ просветить сосуды ультразвуком в ответ на настойчивые просьбы пациента в посттравматическом случае - не заурядное происшествие. После 6 октября, 2007, внутреннее кровотечение внезапно вновь активизировалось, и боль в ноге при движении стала намного мучительней. С тех пор я вообще не могу ходить, не в состоянии спуститься по лестнице к автомобилю, и - следовательно - поехать в больницу, а вызов санитарной машины теперь стоит деньги (недавно для ряда социальных слоев это было бесплатно). Теперь я под "домашним арестом", ожидая улучшения - или смерти.

9.   Наезд, выполненный с помощью автотранспортного средства - самое недорогое и "безопасное" убийство, особенно в Монреале, где водитель может убивать пешеходов или велосипедистов, не опасаясь оказаться в тюрьме.

 

 

3. ВОЙНА НА ДОРОГАХ

 

Этот случай не был моим первым негативным опытом пешехода /  велосипедиста в Монреале. Еще живя на Aylmer, недалеко от Sherbrook, я однажды переходил улицу Милтон, когда меня "не смертельно" ударила машина, остановившаяся на знак "СТОП". Машина там стояла, “танцуя”. Водитель слегка раскачивал свой автомобиль: вперед - назад, вперед - назад, слушая громкую музыку. Даже “небольшой” удар его машины причинил сильный ушиб моей левой лодыжке. Бесполезно выдвигать обвинения за ушиб лодыжки: людей давят машинами, а их убийцы продолжают наслаждаться жизнью не в тюрьме, и продолжают свою грубую езду.

 

Незадолго до переезда из студенческого McGill-"Гетто" в Pointe-St-Charles (конец 2005), меня ударила другая машина все на том же самом углу Милтон и Эйлмер, когда я возвращался домой из Депаннера. Этот водитель не только ударил меня, но и орал на меня, обвиняя в преднамеренном переходе улицы в замедленном темпе, играя на нервах водителя. Он ударил меня умышленно, наказав за предполагаемое действие, которое не имело никакого отношения к тому, как я пересекал улицу.

 

Год назад я видел искаженное гневом лицом водителя-мужчины "Ауди" (ему было за 40), который обезумел от того, что женщина с ребенком переходила улицу не с той скоростью, с какой он бы этого желал, и - в другом случае - женщину, что кричала из ее нового Джипа пожилой паре: "шевелите ногами, Вы, старые ослы! ваше счастье, что у меня нет надлежащего страхового полиса".

 

В один осенний день декабря 2006, на роликовых коньках я пересекал Notre-Dame, около магазина Жан-Котю, что после Atwater. Я дождался зеленого света для пешеходов, и стал двигаться поперек улицы. Полностью игнорируя мое присутствие на пешеходном переходе, машины с перпендикулярной улицы, выполняя правый поворот, поехали прямо на меня, как будто я не существовал даже как объект, не говоря уже о человеке. Они поехали уже ПОСЛЕ ТОГО, КАК поехал я, пресекая мой путь в таком тесном расположении, что мне не оставалось ничего другого, как лететь, сломя голову, и втиснуться в крошечный промежуток между 2 автомобилями, после чего я потерял равновесие, и врезался в твердые плиты тротуара. Удивительно, что я шел остался невредим, и - также удивительно (только в другом смысле!), - что машины на Notre-Dame одновременно поехали на красный, блокируя проход пешеходам, и, если бы я решил повернуть обратно, я бы врезался в те автомобили.

 

Это должно было послужить для меня хорошим уроком. Если после этого пугающего случая я прекратил бы прогулки на роликовых коньках и велосипеде, я был бы вероятно здоровее, и не получил бы несколько весьма серьезных повреждений. Определенно, я бы не ударил так ужасно правую руку, когда кто-то вылил на моем пути масло, и роликовые коньки стали неуправляемыми, и, возможно, смог бы избежать теперешнего ущерба.

 

Я научился ездить на велосипеде и на роликах после моего 50-того дня рождения, никогда не делав этого прежде. Это не что иное, как компенсационная физическая нагрузка, какую я отчаянно искал: из-за того, что по 12 часов сижу перед моими компьютерами каждый день, из-за капризов и требований моей мамы, отказавшейся жить с нами вместе, но желавшей обслуживание "по первому классу" у себя дома, игнорируя расстояние между нашими домами, нашу отчаянную социально-экономическую ситуацию, и так далее; из-за отказа в медицинской помощи.

 

В июле, 2007, когда я переходил улицу "Кот Сан-Катрин" от Lemieux, новый дорогой автомобиль выскочил на красный свет на высокой скорости, шлепнув по моей рубашке зеркалом, и водитель, представительница женского пола лет 30 с гаком, глумилась над мной, ехидно высунувшись из окна. Если бы я остановился в  5 см. ближе к центру улицы, она могла легко разбить меня в лепешку.

 

В четверг, 10-того мая 2007-го года, известный мне полицейский автомобиль без сирены наехал на тротуаре, да так, что я вынужден был сделать дикий скачок, чтобы избежать столкновения, и сильно растянул сухожилие на левой ноге. Этот инцидент открыл собой целый ряд происшествий с падениями, столкновениями и травмами, когда я был на роликах, на велосипеде, и просто шел пешком.        

 

Не стану описывать другие многочисленные примеры явлений подобного, чтобы избежать повторений и тавтологий (хорош каламбур, не так ли?).

 

 

4. ЛИЦЕНЗИЯ НА УБИЙСТВО

 

Клара К. сидела в своей старенькой Хонде на платной стоянке, когда в ее неподвижную машину врезался другой автомобиль: мастодонт-джип. Не только ее машина пострадала, но она сама получила травмы. Мастодонт скрылся. Обратившись в полицию с описанием и номером совершившей столкновение машины, она ожидала полного сотрудничества. Вне всякого сомнения, камеры наблюдения зарегистрировали инцидент. Однако, связавшись с хозяином мастодонта, полицейские обвинили Клару в совершении фальшивых обвинений, и заявили (или придумали), что другая камера наблюдения на ближайшем перекрестке зарегистрировала машину Клары в движении в заявленное время инцидента. Они также утверждали, что камеры слежения на стоянке являются частной собственностью, и на них нечего рассчитывать.

Водитель автобуса, который отрицает заявление 4 престарелых людей о том, что он не только не остановился на автобусной остановке, но еще и обдал всех четверых - с ног до головы - целым фонтаном воды из-под колес; владельцы дорогих машин, что ежедневно убивают или калечат пешеходов и велосипедистов, не останавливаясь и не тормозя, а только увеличивая скорость на красный свет: все они совершают свои преступления на виду у камер, и все равно остаются безнаказанными.

 

Охранники британской тюрьмы, что пытали, насиловали, оскорбляли, подвергали издевательствам, и грабили заключенных в тюрьме Wormwood Scrubs, Wandsworth, и других тюрьмах (October 2006, "Guardian"), американские военные плачи-садисты, совершавшие неописуемые зверства (тюрьма Абу Кабир в Ираке); канадские власти, что подвергли насилию имеющую двойное франко-канадское гражданство подозреваемую (так утверждает французская пресса), с целью вырвать у нее признание: все это совершалось и совершается перед видеокамерами.

Когда в Квебеке богатый водитель съехал со скоростной магистрали на тротуар, и врезался (вполне возможно, умышлено) в группу молодежи из простых семей, убив одного и покалечив многих, а затем скрылся с места преступления, с телом мертвого или умирающего молодого человека в салоне своего автомобиля (тело жертвы пробило лобовое стекло), он фактически не был наказан. Богатая дама убила ребенка, когда ехала на красный свет, другая - пожилого пешехода; несколько водителей, убивших молодых велосипедистов: все они отделались расходами на адвокатов, и не получили никаких тюремных сроков. Как и 2-м убийцам-подросткам в Ванкувере, им выдали индульгенцию на возможность снова убивать.

Когда не мы, а нас обвиняют, имеет место обратная тенденция: поддельная, урезанная, искаженная, или отредактированная видео-информация становится основой фальшивых обвинений. Какие преимущества все эти "security cameras" дают нам? Почему мы обязаны (как налогоплательщики или владельцы, или предприниматели) их оплачивать? НАМ они не нужны. ИМ они нужны против нас. Все эти "меры безопасности", охранники, полиция и внештатники в каждой подворотне: они должны гарантировать несправедливость, и защищать толстосумов и властолюбцев от народного гнева.    

 

Когда Питер М. переходил улицу в положенном месте на зеленый свет, и его сбила машина, ОНИ заявили, что он переходил на красный. Адвокат сказал: это не в его юрисдикции. Когда очередного молодого велосипедиста убила машина, ОНИ заявили, что водитель не виновен в смерти потому .... что убитый недостаточно хорошо закрепил ремешок шлема под подбородком! Когда очередной пешеход был убит машиной, ОНИ заявили, что он сам виноват. Придя с похорон, его вдова обнаружила официальное письмо юридического характера, приказывавшее заплатить тысячи долларов за вмятину на капоте машины от тела жертвы. Судя по всему, это была одна из самых шикарных машин.  

 

 

5. СЕЗОН ОХОТЫ В КАНАДЕ ОТКРЫТ

Многие из нас видят эту чудовищную дискриминацию пешеходов и велосипедистов как яркую демонстрацию растущей социальной несправедливости и политической (полицейско-жандармской) тирании. Не секрет, что в Монреале пешеход стал изгоем, и что "сезон охоты" на него открыт 12 месяцев в году. "Монреальские водители не тормозят и даже не замедляют скорость при виде пешеходов", заявляет организация Sofitel’s “Montreal Warnings or Dangers” (virtualtourist.com), и  "(...) мы останавливаемся не ДО светофора, а прямо на белой уличной черте, рядом с пересекающей автодорожной полосой! (...) у нас нет такой привычки (а должна была быть) прекращать движение у желтых линий, ПЕРЕД пешеходным переходом...", и "Монреаль и Нью-Йорк единственные города в Северной Америке, где разрешен правый поворот на красный свет". (Напомним, что в Монреале это правило было введено совсем недавно, ненавидящими безлошадных муниципальными властями).

На некоторых перекрестках пешеходам даны буквально 3-4 секунды для перехода улицы, после чего сразу начинает мигать запретительный знак. Намерение мэра Трембле сделать пешеходов изгоями проявилось в массированной перестройке тротуаров, так называемых островков безопасности, и перекрестков в "свободные от пешеходов" зоны. Тротуары вокруг Старого Порта, бульвара Goin, и т.д., были переданы велосипедистам, тогда как другие предназначены для парковки машин. Велосипедные дорожки провели по пешеходным тротуарам моста по Шербрук, между Олимпийским и Ботаническим парками. Когда велосипедисты получили от города специальные заасфальтированные дорожки вдоль канала Лашин, пешеходов вытеснили на импровизированные протоптанные тропинки, и заставили в дождливую погоду идти по велосипедным дорожкам, подвергая свою жизнь опасности. Уровень превращения улиц, парков, площадей, дорог, даже целых районов в полностью недоступные для пешеходов зоны беспрецедентен. В частных беседах и в своих блогах агрессивные юнцы из богатых семей, что лоббируют свое право убивать пешеходов и велосипедистов, вероятно, были правы, утверждая, что администрация Трембле на их стороне. На Интернет-форуме EnMasse Forum - Shooting at Dawson College Montreal, один из них заявил без обиняков: "Нам должны разрешить вести машину на любой скорости, на какой мы хотим, и пусть никого не заботит указывать нам, что существуют ограничения, и что мы должны притормозить. Прежде всего, именно мы настоящие мужчины! Когда мы на BTW, прокляты и обречены всякие там пешеходы, что переходят улицу, и все эти (бедняцкие) дети-школьники, что играют вокруг своих (нищих) школ".

Если светофор не работает, забудьте о переходе: водители, завидя вас, только жмут на газ, и никто не даст Вам пройти; они полны решимости вас убить. Недавно, на роликовых коньках, я подъехал к перекрестку, дождался, пока все машины остановятся на красный свет, и только тогда поехал по пешеходному переходу. Тут же несколько автомобилей с перпендикулярной улицы, делая правый поворот, двинулись прямо на меня, как будто я был пустым местом, или водители меня в упор не разглядели, или я мог взлететь. Мне пришлось лететь, сломя голову, в узенький промежуток между движущимися машинами, и все завершилось зрелищным падением каскадера. Подобный урок заставляет каждого бояться пешеходных переходов, и они переходят улицу где попало, только не на светофоре.

"Монреальцы отчаянно требуют более конкретных решений для укрепления безопасности пешеходов на улицах города" - написал Kristin MORENCY в The Gazette (Wednesday, August 23, 2006). "Водители не останавливаются, они проскакивают на красный свет". Жительница района Сноудон Фернард Браун сказала интервьюеру накануне собрания: "Невозможно перейти улицу на зеленый свет, не будучи убитым."

"Браун сказала, что неподалеку от нее 2 года назад пешеход был убит машиной, летящей на красный свет. Браун (...) назвала ситуацию в Монреале возмутительной."

"Людей убивают машинами, и это считается несчастным случаем. А я полагаю, что это уголовное преступление".

"Louis Drouin из монреальского департамента общественного здоровья заявил на слушании, что примерно пять пешеходов становятся калеками каждый день в результате отсутствия безопасности на улицах".

"В Монреале трудно быть пешеходом, говорит он. - Люди должны изменить эти привычки."

 

"Стефон Трембле, из Conseil regional de l'environnement de Montreal, сказал, что муниципалитет обязан принять меры."

Syberpress.ca: "права пешеходов необходимо восстановить, и Монреаль, похоже, получит хартию прав пешеходов, но мне бы хотелось сначала узнать, почему уже существующие законы совершенно не уважаются: многие водители, например, игнорируют огни прямых стрелок, и сворачивают на перекрестки, полные пешеходов, несмотря ни на что, и никто их не штрафует."

"Большинство пешеходов погибают на пешеходных переходах (...), большинство смертельных случаев происходит на перекрестках." И дальше: "... на перекрестках водители увеличивают скорость или не спеша подруливают прямо на пешеходов (вместо того, чтобы остановиться) (...) В некоторых случаях, конфликт между делающими левый поворот водителями и пешеходами был разрешен (муниципалитетом) с помощью демонтажа перехода и установки знака, запрещающего переходить улицу в этом месте. Результатом защитного водительского кредо (...) стала искаженная, с ног на голову поставленная иерархия преимущества (вместо прежней: пешеходы (их преимущественное право) - на первом месте, и скоростные машины - на последнем, что соответствует степени опасности) теперь - нечто вроде "законов джунглей" (Auto-Free Zone, December 1996, N 17).

Традиция насилия, культивируемая в США, с их самым высоким в мире уровнем гибели на дорогах (почти 50 тысяч смертей ежегодно, среди которых 1000 - это дети-пешеходы; 6 миллионов столкновений, согласно NHTSA; это вышедшая на первое место причина смертности среди юношей, детей и подростков, что обходится Соединенным Штатам 230 с половиной миллиардов долларов в год (а в какой "валюте" можно оценить потерю человеческих жизней?!), вместе с невероятной социальной несправедливостью, связанной с гибелью пешеходов, внесла свою лепту в деградацию канадской культуры на дорогах.

"Эрика Кадо, 34-летняя мать двоих детей, была убита на бульваре Беконсфилд, когда везла перед собой коляску с 18-тимесячной Бианкой. Дина Лозон, ее убийца, по-видимому, отделается, как и все остальные убийцы, штрафом или, самое большее, двухмесячным тюремным сроком. (2006)

Машина одной водительницы наехала на тротуар, где стояло полно народу, причинив смерть и увечья. Однако, ей не присудят тюремного срока. 

 

Диана Лаузон, 42, мать троих детей, обязана появиться в суде 14 февраля для предварительного слушания по ее делу".

 

( Gazette, Монреаль, 2006)

 

 

6. ИЗЛЮБЛЕННЫЕ ПРИЕМЫ УБИЙЦ

 

Возмутительная привычка многих водителей в Монреале состоит в том, что они осуществляют внезапный и опасный маневр в сторону пешеходов лишь затем, чтобы напугать их, и с наслаждением впитывают страх на лицах людей - просто для развлечения. Если Вы думаете, что на тротуарах Вы в безопасности, это не так. Монреальские водители используют тротуары как средство изменить направление движения, вместо U-поворота, "заруливая" прямо на людей. Они наезжают на тротуары, когда паркуются, они полностью игнорируют пешеходов при выезде со стоянки, со дворов или проездов. Вас могут убить прямо на тротуаре рядом с вашим домом, в парке: где угодно. 

 

Будучи объективным, я должен признать, что некоторые положительные изменения - уже происходят. В течение 1-2 последних лет многие водители (люди, разделяющие мои воззрения) в целом изменили отношение к пешеходам и другим участникам дорожного движения. Они стали более гибкими и вежливыми, и машины, терпеливо дожидающиеся прохода пешеходов теперь уже не вымрут, как мамонты. Это - настоящее народное движение, а не правительственная или муниципальная инициатива. К сожалению, правительства на всех уровнях, провинциальном, федеральном, или муниципальном: продолжают рассматривать людей против автомобилей как дичь, на которую разрешено охотиться с лицензией, не понарошку их убивая.

 

Несмотря на возросшее число водителей, что сожалеют об их прежнем презрении и ненависти к пешеходам, что испытывают раскаяние, и понимают, что пора остановиться, безопасность пешеходов не возросла. Стало даже еще хуже. Другие водители, даже если они теперь в меньшинстве, стали гораздо иррациональней и озлобленней на пешеходов, как и те, что обожают пугать, калечить или убивать пешеходов просто для забавы: их агрессивность тоже возросла, как и уверенность в своей безнаказанности. На фоне возросшей вежливости водителей в целом, на фоне формирования иллюзии безопасности в одном пункте, одурманивающей пешеходов и подавляющей их бдительность и внимание, они становятся более легкими жертвами водителей-убийц. Вместо штрафов и административных наказаний, или даже тюремные сроков для тех, кто атакует пешеходов, правительство теперь само нападают на пешеходов, дав полиции указание усилить штрафование тех, что перебегают улицу в неположенных местах.

 

Совершенно очевидно, что это более безопасный способ перехода улицы, ведь переходить улицу безопасней где угодно, только не на пешеходных переходах, и, конечно же, не на зеленый свете. Статистика заявляет, что большинство пешеходов погибают при переходе на зеленый. Никогда нельзя угадать, что дальше сделает монреальский водитель, куда он поедет, каковы его или ее намерения; они непредсказуемы. Поэтому намного безопасней перебежать улицу до или после летящего автомобиля, потому что в этом случае можно оценить его скорость и расстояние, тогда как бесполезно гадать, что у водителя подъезжающей к пешеходному переходу машины на уме. Если кого-то задавят при попытке пересечения дороги в "не установленном месте", то и это вина тех водителей, что посеяли в сердцах пешеходов страх переходить по переходу на зеленый свет. Прежде, чем штрафовать пешеходов, полиция должна была гарантировать им безопасность на пешеходных переходах. Дичь (пешехода) - просто загоняют с помощью полиции на притаившегося в засаде (которая является переходом) охотника (водителя). Вечнозеленый сезон охоты на людей продолжается. 

 

В течение ряда лет, дороги в Квебеке, и, до некоторой степени, в целом по Канаде, почти не охранялись дорожной полицией, и 20 лет назад это работало прекрасно. Большее количество полиции в городах, больше камер слежения и терроризирующего военно-полицейского присутствия: больше преступлений совершается. Это - аксиома. Не недостаток полицейского присутствия, но способность богатых автомобилистов коррумпировать систему, их безнаказанность нарушили уникальное и хрупкое общественное согласие. Плохое правительство, особенно правительство Малруни (Mulroney) спихнуло всю систему безопасности на дорогах в преисподнюю. Так много водителей и пассажиров теперь погибает на национальных дорогах, что такая страна, как Канада, с ее весьма скромной плотностью населения, имеет шанс стать полностью ненаселенной, как после самой разрушительной войны. Когда всего лишь 1 неделя отняла жизни сотни водителей и пассажиров, и три сотни других оставила тяжело ранеными только в Квебеке, полиция наконец получила инструкции обрушиться на превышающих скорость и пьяных водителей. Дорожная полиция впервые ПОЯВИЛАСЬ. Однако, все полицейские патрули были сконцентрированы главным образом на шоссе и важнейших дорожных артериях. Ничего не сделано для безопасности ПЕШЕХОДОВ, и лицензия на убийство все еще имеет законную силу.

 

Снова, честно говоря, нужно признать, что пешеходы в Монреале - не ангелы. Некоторые из них грубо злоупотребляют терпением вежливых водителей, и они знают, как это делать очень коварным и искушенным образом. Однако, эта вражда была посеяна водителями, а не пешеходами. Также истинно, что любой пешеход, хороший или плохой, рискует своей жизнью, тогда как водителя не может своим телом убить пешеход, переходящий на красный.  

 

В некоторых странах с усиленными полицейскими дорожными патрулями и значительным уровнем безопасности пешеходов дорожная полиция (автоинспекция) сама стала серьезной проблемой. Развращенные, жаждущие взяток, дорожные полицейские сами совершают тысячи ежедневных преступлений, от штрафования невинных водителей, до убийства других участников дорожных происшествий, и от вымогания денег, до преследованию автомобилей, которые не нарушили никаких правил. И все же, с гуманитарной точки зрения, это намного менее разрушительно, чем ситуация с бесправием пешеходов в Монреале. 

 

Средневековая феодальная аристократическая привилегия убивать крепостных, восстановленная на канадских дорогах людьми в пурпурных креслах, и заверенная лидерами подобными Mulruney и Harper’у, это кровавый шабаш традиции каннибализма.

 

 

7. КОРНИ

 

Кровожадная и ужасающая правительственная политика предоставления водителям привилегии убивать, калечить и оскорблять пешеходов - калька с вечного ближневосточного феодализма. Она была импортирована вместе с примитивной, невежливой и вульгарной дорожной культурой из Израиля, из Израиля через Соединенные Штаты, и из самих США.  

 

В 1980-тых израильтяне убивали или мордовали друг друга из-за места на стоянке, давили пешеходов на переходах, и практиковали отчаянное вождения автомобиля, без правил и милосердия. Государство Израиль, агрессивный колониальный режим, жаждущий пушечного мяса, стал терять солдат и потенциальных солдат не на поле битвы, а на собственных дорогах. Именно поэтому приблизительно в 1992 они преобразовали функции дорожной полиции, предоставили патрулям больше полномочий, и реорганизовали всю систему безопасности пешеходов. Удивительно, все эти крутые меры не гарантировали водителям, пассажирам и пешеходам безопасности, и ссоры, свары, драки, оскорбления, наезды на пешеходов продолжается в Израиле вопреки всем штрафам и уголовным обвинениям.

 

С увеличивающимся доминированием еврейского влияния в канадской политике, эта примитивная дорожная культура была импортирована в Канаду в конце 1980-х и начале 1990-х, и с тех пор оформилась в качестве этнического и социального неравенства. Причина, по которой я упоминаю "этническое неравенство" - то, что в еврейских кварталах (а еврейские лидеры неизменно, настырно, а иногда просто агрессивно формируют еврейские гетто в "анти-геттовском" и свободном от этнических гетто городе) переходы оборудованы ограждениями безопасности пешеходов и специальными надолбами; скорость в жилой, торговой, и даже промышленной зонах там ограничена до 30, а иногда до 20 км / ч; зеленый свет для пешеходов "висит" значительно дольше, чем в не-еврейских районах; и так далее. Дорожная полиция в еврейских кварталах в районах Outremont, Westmount, Hampstead, и т.д., явно представлена, и обеспечивает безопасность пешеходов. Жизнь еврея в Канаде намного больше ценится, чем жизни "гоев": так, как и положено по еврейской талмудической доктрине.

 

В этом сентябре, спускаясь от роскошного исторического района вокруг Oratoria St.-Josef, мы выехали не на правильную улицу, и очутились в странном и пустынном уголке возле главной синагоги Монреаля. Мы не встретили ни одной другой машины с тех пор, как повернули налево с La Boulevard. Полуреальные фигуры во всем черном, подобно призракам, двигались в сумерках с Востока на Запад, по тихим и пустынным улочкам с большими старыми особняками, окруженными деревьями и цветниками. Они шли и по тротуару, и по дороге, как сомнамбулы, оторванные от места и времени. Это были только мужчины, ни одной женщины в обозримом пространстве мы не увидели. С неестественными и нечеловеческими, но мирным и транквилизирующими улыбками на лицах, маленькими группками, они шли как будто сквозь время, нереальные в современной окружающей среде, счастливые и тихие, как вампиры после сатанинской оргии. Увидев нашу машину, они всплеснули руками, заметались, как испуганные вороны, явно потревоженные и взволнованные. Наше появление, ими совершенно не ожидалось, оно разрушило магию очарованной атмосферы бесконечности и безвременности, продукт настойчивой работы упрямых колдунов, ощущение изолированного, скрытого в раковине мира. Интересно, что они не выражали индивидуальных чувств. Мы способны были ощутить их коллективные эмоции, как будто это было только одна душа, воплощенная в сотне тел. Можно было явственно ощутить удивление и озадаченность этой души, еще не возмущение, как реакцию на наше появление. Они были абсолютно уверенны, что никто не станет нарушать их покой; ни один незнакомец, ни один полицейский автомобиль, ни одна другая машина не должна появиться в их мире. На следующий день я узнал, что это было еврейский главный праздник, "Йейм Кипер". Не зная, почему, я ощутил вкус крови во рту, и быстро приближающуюся опасность.

 

В Израиле они стараются сохранить эту сегментацию мест, разрезая свои города на отделенные и автономные клетушки - мирки.         

 

Очень дорогой, сложный, многоуровневый, неудобный, с ценами на автобусные билеты, колеблющимися от остановки до остановки, и хайфским Метро (подземкой, построенной британцами до II Мировой войны) оставленным израильтянами в руинах и частично восстановленным (скорее, как достопримечательность) только в XX столетии, - общественный транспорт в Израиле: не продукт непосредственного социально-экономического развития. Нет, это, конечно, философия, доктрина, с полной согласованностью ее частей. Безусловно, общественный транспорт - очень специфическая вещь, и как оценивать ее - зависит от нашего субъективного суждения. Именно поэтому некоторые наблюдатели утверждают, что израильский общественный транспорт можно сравнить с даже с некоторыми Южно-европейскими странами. Однако, в нашем суждении мы должны учесть, что зависимость израильского государства от перемещения десятков или даже сотен тысяч солдат ежедневно сублимирует ясную картину, и - не будь этого элемента - мы могли бы сделать совсем другое заключение. Имеется также очень специфичные израильские (так как это Еврейское государство) особенности, как отсутствие автобусов на еврейский Шаббат (в субботу), особенно отправление автобусов в еврейские ультра-ортодоксальные районы, раздельные автобусы для мужчин и женщин (которых в основном избегают даже самые фундаменталистские исламские режимы), проверка на кошерность, широкие издевательства над не-евреями и очень грубое поведение пассажиров и водителей, ссоры и драки в автобусах. 

 

Изучая эту проблему отдельно от настоящей короткой работы, я пришел к заключению, что европейски ориентированная система общественного транспорта в Северной Америке, сформировавшаяся непосредственно в конце XIX и в начале XX столетий, была позже разрушена и заменена проеврейской, идеологически и практически ориентированной на устремления еврейской финансовой и экономической элиты и ее потребности, системой.  

 

Многочисленные серьезные исследования приходят к трем основополагающим выводам. Калифорнийский университет Беркли (Institute of Transportation Studies), британская группа Urban Transport VIII, Университет де Монреаль, Auto-Free Zone и другие источники неопровержимо доказывают, что ситуацию на североамериканских улицах и дорогах по размаху кровопролития нельзя сопоставить ни с одним другим районом мира. Ее можно смело приравнять к такому бедствию, как война. Важнейший вывод исследователей: жертвами наездов на пешеходов становятся в подавляющем большинстве представители малообеспеченных классов. Тысячи погибших и десятки тысяч искалеченных детей: страшная дань, которую ежегодно собирает это зло в Северной Америке и Великобритании. Ни одна болезнь, ни один взлет уровня преступности, ни одна террористическая организация не способна на такое количество жертв.

Доминирование машин на улицах североамериканских городов, приоритет и привилегии водителей, перекрывающие права пешеходов: это чудовищное социальное зло, отражающее откат к средневековью, когда феодалы могли беспрепятственно давить копытами коней, пытать и всячески истязать своих крепостных рабов. Машины - как причина смерти канадцев моложе 25 лет - разделяют первое место со злокачественными опухолями, а в отношении детей школьного возраста оставили все остальные факторы далеко позади. В Канаде каждый 1 из 10 детей до 14 лет неизбежно становится жертвой автодорожного происшествия. 74 процентов наездов на детей случаются в менее, чем полкилометра от дома (что объясняет социальную избирательность машин-убийц (вернее, водителей-убийц (“Tire Dust” - Peter Montague Rachel's Environment & Health Weekly #439).    

В Северной Америке частный автотранспорт стал доминировать на дорогах в результате подрывной деятельности гигантских транснациональных корпораций (таких, как фирма Дженерал Моторс, возглавляемая в то время Хаимом Кроссманом), скупивших троллейбусные, трамвайные и автобусные линии, систему пригородных электричек, и затем уничтожившие их, чтобы получать сверхприбыли от продажи автомобилей. Троллейбусы и трамваи, самые экологически приемлемые, были выброшены на свалку, многие линии пригородных поездов и железнодорожные ветки - демонтированы, а строительство новых свернуто. Так Монреаль, столица трамваев, оказался без оных, и общественный транспорт пришел в упадок.  

 

Взятый в заложники частными транспортными средствами, Монреаль был обречен на создание огромных транспортных развязок, бесчисленных шоссе, поднятых на высоту автострад, туннелей, мостов, стоянок, многополосных дорог, сложных многоуровневых транспортных артерий, и т.д. Дороги отобрали у города множество привлекательных земельных участков; создали уродливый, "марсианский" ландшафт; разрушили красивые городские виды и окрестности, много исторических и архитектурных сокровищ; выкорчевали тысячи деревьев и уничтожили парки... Вместо объединения людей и приближения их друг к другу, дороги стали как сводные сестры естественных природных препятствий (рек, гор, холмов, и т.д.), разрезая города на отдельные дольки, блокируя доступ к окрестностям. Этот Монстр Дорог сосет кровь человеческого общества, социально, экономно, и структурно обедняет нас. Все могло бы очень сильно измениться, если бы общественный транспорт стал приоритетом, как в некоторых европейских городах.

 

Чудовищное экономическое бремя постоянно расширяющейся системы транспортных артерий стало слишком непосильным для Монреаля. Обслуживание и строительство путей сообщения стоит городу больше, чем позволяют его ресурсы. Вот почему набережные каналов и порта, реки и озера - дешевые и уродливые, архитектурные и культурные сокровища разрушены или ненадлежащим образом не реставрируются, и многие исторические комплексы разрушаются. Сеть дороги слишком раздута. Власти задумали взимать плату с водителей за проезд некоторых мостов, но это не решит никаких проблем, и люди, занимающие высокие посты, знают это. Год назад мост в Лавале обрушился, круша под обломками машины и убивая автомобилистов. Это - только один из целого ряда подобных трагедий. Альтернатива - восстановление общественного транспорта вплоть до европейского уровня. Теперь общественный транспорт становится все более дорогим, особенно для жителей пригородной зоны, отнимает все больше времени, а 30 или 45, или 60 мин. между ходящими по одному маршруту автобусами - не приемлемы для современного города. Автобусы иногда идут пустыми именно из-за этого, и также из-за множества других причин. Они часто опаздывают или проходят по маршруту слишком рано, или совсем не приходят; они грязны, опасны, до предела переполнены в часы пик, и - в сравнении с европейскими, российскими или китайскими автобусами - являются поразительным анахронизмом. Новые станции Метро не привлекают пассажиров из-за отдельного "двойного" тарифа.  

Даже 10 лет назад общественный транспорт в Монреале был поразительно другим, не переполненным, чистым, безопасным и доступным.

 

Чрезмерная, мелочная и очень агрессивная слежка за пассажирами в Метро, присутствие огромной армии обычной полиции и Полиции Метро, видеокамеры, установленные в 5 cm. от вашего лица, меры безопасности “военного времени” не помогают увеличению числа пассажиров, что разгрузило бы дороги. Власти посылают своих полицейских и устанавливают миллионы видеокамер не потому, что заботятся о нас и хотят защитить нас от террористов. Они боятся, что места огромной концентрации масс могли бы стать путями распространения несанкционированных идей и резервуаром инакомыслия. Полиция и камеры помещены в людные места, чтобы не дать защитникам национальных интересов, активистам социальной справедливости, противникам существующего тоталитарного режима пропагандировать правду и организовывать людей. Внизу, в Метро, люди чувствуют вкус тюрьмы, и только самые неразборчивые или маргинализированные пользуются Метро. Множество граждан решили бойкотировать Метро по вышеупомянутым причинам. И, конечно, Метро не функционирует так, как надо.

Постоянное восстановительные и строительство работы, реконструкции и заколоченные "до ремонта" (до лучших времен) участки, вечно стоящие или закрытые эскалаторы, постоянные перебои в циркуляции поездов и часто закрываемые линии: за увеличенную плату пассажиры получают все меньше и меньше. И это, опять же, имеет отношение к особым "мерам безопасности". Все более дорогие камеры, агентства безопасности, такие, как "Israguard" и "Garda", компьютерная система распознавания лиц и идентификации, инфраструктура "безопасности", и другие тоталитарные инструменты не только нагло нарушают наши гражданские права, но и забирают существенную часть наших финансовых и экономических ресурсов. Это такой огромный "кусок пирога", что, если бы его возвратили назад гражданскому обществу, это могло бы залатать все социальные и экономические бреши, такие, как особенно жестокие, бесчеловечные условия в отделениях Скорой Помощи, общественный транспорт или социальное жилье.

 

 

8. МЭР

 

Представитель и выбор доминирующей еврейской финансовой элиты, мэр Трамбле - самый коррумпированный, антинародный и ориентирующийся исключительно на большой бизнес мэр в истории Монреаля. Во время последней израильской агрессии в Ливане, мэр был приглашен христианской ливанской общиной на траурную мессу поминовения детей, убитых израильской военщиной. Он отклонил приглашение, утверждая, что якобы очень занят, но вместо этого участвовал в сборище крайних еврейских националистов возле израильского посольства, где раввины с безумными глазами кричали с подиума: "Мы ДОЛЖНЫ убивать их детей, потенциальных террористов. Убивая каждого палестинского ребенка, вы спасаете жизнь еврейского ребенка!"

 

Когда провинциальное правительство Шарэ (Charest; а теперь и федеральное правительство Стивена Харпера) решило финансировать (на 100 процентов!) частные еврейские школы (не русские, не мусульманские, не католические, не китайские, но именно еврейские!) мэр Трамбле высказывался относительно этого очень положительно. В то время как все другие больницы страдают от чудовищной нехватки финансов, Монреальская Еврейская Больница получает миллиарды от муниципальной, провинциальной, и, вероятно, федеральной администрации, чудовищно расширяясь, строя новые павильоны, закупая новое оборудование. Этот "пир во время чумы" опирается на наши страдания, лишения и дискриминацию. Правительственные пожертвования государству Израиль, еврейским частным школам, еврейским больницам, еврейским библиотекам, не поддерживаемые большинством налогоплательщиков - и привилегии евреям за счет дискриминации всех других групп. Еврейский ритуальный "эрув", которым они окружили несколько районов, где живет много христиан, стал источник раздора между христианами и евреями, но мэр, Суд, и правительство Шарэ (Charest) поддержало евреев, а не христиан. Еврейские религиозные права поставлены выше религиозных и гражданских прав и свобод всех других групп и граждан до такой степени, что снятие крестов со старых христианских колоколен, обязание гимнастических залов и клубов закрыть, закрасить или занавесить окна, если по соседству появляется синагога, закрытие церквей, граничащих с синагогами, или их разрушение, стали автоматически уполномочиваться и предписываться властями.

Другая тема - множество сожженных церквей, и, среди них, старые и исторически (архитектурно) значимые, и хищнический вандализм на христианских кладбищах (сотни опрокинутых памятников) - материал для отдельного эссе. 

 

Трамбле поддержал несправедливое и неимоверное увеличение цен арендной платы домовладельцами, что привело к выдворению сотен тысяч индивидуумов и членов семей из центра города или из Монреаля вообще, и вызвало опустошительный социально-экономический кризис. Квартирные арбитражи никогда раньше не были настолько открыто на стороне домовладельцев, как теперь. Одновременно, администрацией Трамбле строительство социального жилья было оставлено, и - до некоторой степени - потихоньку заменено так называемым logement abordable, с ценами арендной платы очень близкими к стандартным.

Как я слышал, сам Трамбле распорядился, или, по крайней мере, молча одобрил огромных размеров плакаты на стенах зданий, прославляющие полицию, секретные службы, тюремных охранников, и агентов безопасности. Мои друзья окрестили эту кампанию так: Канада - Полицейское Государство.

 

Бывший мэр Бурк и многие активисты утверждают, что Трамбле "выбрал себя сам", что означает широко распространенное во время муниципальных выборов мошенничество и преступные манипуляции с избирательными бюллетенями. Бурк обратился в Федеральный Суд, доказывая, что именно он победил в муниципальных выборах. Тогда произошло что-то очень странное. Вся информация по этому делу была заглушена, и ни одна газета не написала подробно о результате обращения в Федеральный Суд, и о деталях судебного решения.

 

Трамбле должен очень хорошо знать, что город не в состоянии обслуживать и поддерживать существующую гротескно раздутую систему дорог, и что решение только одно: доступный общественный транспорт, с восстановлением трамваев и троллейбусов, отменой теперь установленных различных тарифов в Метро, и более частого курсирования автобусов. Ржавеют мосты, опасно разрушаются платформы и поднятые над землей автострады, стареют туннели, которые могут разрушиться, похоронив под обломками машины и автомобилистов, ужасны дороги, которые опозорили бы даже развивающиеся страны: и это все - результат давней идеологической политики.

 

Вместо того, чтобы действовать со всей логикой и осмотрительностью, Трамбле придерживается традиционного пути, проводя политику восстановительных работ, которая именно под его лидерством стала наиболее катастрофичной. Сотни дорожных проектов и реконструкций были начаты одновременно, превратив жизнь монреальцев в кошмар. Никакая террористическая сеть не смогла бы причинить больший урон, не способна была бы вызвать такие катастрофические последствия для экономики города и социальной жизни. Многие из дорожных проектов не нужны вообще или даже хуже, чем то, что ими заменяют.

 

Классический пример такого вредительства - реконструкция бульвара Decarie от Метро Du Collège к Метро Côte-Vertue. Это был симпатичный, уютный boulevard, с местами парковки в середине, и необычными для Монреаля мозаичными тротуарами. Дорога была в хорошем состоянии, и не нуждалась ни в какой замене. Новый проект не увеличил пропускную способность дороги, ничего не улучшил, только разрушил местный колорит. С какой же целью тогда миллионы и (в перспективе - миллиарды) долларов забрали у города, и владельцы магазинов, пассажиры и широкая публика испытывают такой чудовищный дискомфорт? Любой, посмотрит на эту картину незамутненным взором, уловит вонь мошенничества и коррупции невероятного масштаба и высшего качества. Множество больших строительных проектов, начатых одновременно, предоставляют муниципальному штату уникальную и относительно безопасную возможность красть очень большие суммы. С полным основанием можно подозревать, что Трамбле и его команда ограбили Монреаль и его население так, как никто не грабил этот город в прошлом.

 

Можно только догадываться, в чьи карманы текут эти деньги. 

 

 

9. СУЕВЕРИЕ

 

С первого же момента после несчастного случая, я думаю о том, как это могло приключиться. НИКОГДА в своей жизни в Монреале я не пересек путь стоящего автомобиля, ожидающего поворота. Прикосновение колдовства, тревожащего, магнетизирующего, висит в воздухе.

 

Убийству Рабина и Шарона предшествовали жреческие ритуалы, исполненные раввинами-каббалистами, заклинание "огненные розги", и другие мистические традиции древних жрецов приходят мне на ум.

 

Что могло толкнуть меня на переход (переезд) этой несчастливой для меня улицы в том самом месте и в то самое время? Я написал с десяток эссе на тему дискриминации пешеходов в Монреале, и подозревал каждого водителя в злых намерениях. Почему в ЭТОТ (и ТОЛЬКО) раз я действовал по-другому? И почему именно этот нехарактерный для меня поступок был выслежен Судьбой? Воображение колдуна рисует его недруга на велосипеде, движущегося по непривлекательному вечернему тротуару, по улице Декари, с ее пятиметровой пропастью автомагистрали посередине, и всегда оживленной дорогой, которая полностью перерезает перпендикулярную улицу, что открывается в Декари, и та прямо здесь умирает. Это злокозненное воображение жреца и волшебника проникает и в мозг водителя, одновременно подталкивая вперед и велосипед, и машину, навстречу друг другу.

 

6-ого октября, после прохождения вышеупомянутого ультразвукового обследования, я пришел домой, и заставил себя сесть за описание этой истории. Когда я писал, все, что случилось со мной, встало перед моими глазами; я мысленно снова прошел через рванувшийся на меня автомобиль, мысль о том, что столкновения не избежать, попытку оттолкнуть велосипед и перелететь на капот, удар, крушение, боль и гнев снова и снова, и, отходя ко сну, обнаружил свежий и увеличивающийся кровоподтек в самом низу внутренней части стопы. Но ведь стопа не была повреждена. Это было новое кровотечение в голени и лодыжке, и кровь оттуда стекала в область стопы. Перед тем я чувствовал намного лучше, и даже мог ходить, как будто ничего не случилось. Злая сила неизвестной природы осуществила, вернее, как бы повторила несчастный случай еще раз, взяв его из моего же сознания, и снова повредив мою правую ногу. С того вечера до следующего вечера стали также проявляться ушибы берцовой кости, как будто моя нога стала на это время фотобумагой, проявляемой в фотолаборатории. Краснота и синева ушибленных мест, как и боль, материализовавшиеся на пятые сутки? Невероятно! А ведь в отделении Скорой Помощи исследовали каждую косточку моего тела, и нигде ничего не болело. Я перещупал все свои кости и сам, и абсолютно уверен, что берцовая кость даже при сильном нажатии до 6-го числа не болела. Как будто невидимый повтор уже имевшего место события прокрутился, как перемотанный видеоролик.

Новое внутреннее кровотечение начинается 6-го (левое фото)
и заканчивается 7-го (правее), в верхней части голени, стекая к стопе

 

Как обратить вспять его курс, как отменить то, что случилось?

 

Неустанная борьба между добром и злом никогда не утихает. И все мы - свидетели.

                            Монреаль, 6-9 октября, 2007