Сергей Баландин

«ПЯТОЕ ЕВАНГЕЛИЕ»

ОПИСАНИЕ СВЯТЫХ МЕСТ В ИЗРАИЛЕ С КОММЕНТАРИЯМИ И РАЗМЫШЛЕНИЯМИ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ЭКЗЕГЕТИКА ПРИРОДЫ

«...Природа всегда союзница Веры: всю свою пышность, все свое богатство она отдает религиозному чувству. Пророк и священник, Давид, Исайя, Иисус щедро черпали из этого источника. [1].

...Все, с чем мы сталкиваемся, назидает нам. Что такое ферма, если не Евангелие, лишенное дара изъясняться?» [1].

Ралф Эмерсон.

Глава первая

ЧТО ТАКОЕ СВЯТАЯ ЗЕМЛЯ

  Возрождение христианских духовных ценностей в России пробудило новый интерес к таким давно забытым традициям, как паломничество на Святые места. В Израиль начали стекаться из разных уголков бывшего Советского Союза, а также из стран вновь образовавшейся русскоязычной диаспоры, потоки богомольцев, сулящие государству новый подъем израильской туристской индустрии и обещающие солидные денежные поступления в казну министерства финансов.

Что ищут люди, приезжая на Святые места? Красоту? – Да, эта земля богата красивыми местами, но все же не в красоте ее ценность. Это не музей. Трудно однозначно сказать, красива ли, например, Стена Плача? Если бы ее оштукатурить и побелить, может быть, она бы и выглядела эстетичнее. Может быть, ценность в истории? – Да, история здесь богатая и древняя, но все же это не та страна, которая определяла мировую историю, ибо никогда не была ареной крупных исторических событий, от которых зависела судьба человечества, скорее эта страна сама всегда была зависима от крупных держав: Египта, Вавилона, Ассирии, Персии, Греции, Рима, Византии, от различных арабских халифов, турецких султанов, и, наконец, сверхдержав ХХ века – СССР и США. Эта страна всегда была маленькой провинцией и отрицать это – значит грешить против истины. Конечно, для историка всякая история интересна; любой город и даже дом имеют свою историю. Можно очень интересно рассказать и про телеграфный столб. Но почему-то люди интересуются не каждым домом и столбом, а преимущественно теми объектами, которые так или иначе связаны с великими людьми, дорогими их сердцу. Было бы, например, абсурдно рассказывать посетителям дома музея Пушкина о всех прочих жильцах, которые в нем жили, не сказав ни слова о поэте, а во всех подробностях описывать само здание, подсчитывать сколько стоила квартплата в месяц, как устроена канализация, и когда проводился последний ремонт. Смешно, правда? А ведь именно такого рода информацию, как правило, получает турист от некоторых израильских экскурсоводов на Святых местах и авторов многочисленных книг на эту тему, и чем она незначительнее и подробнее, тем выше ценится компетентность корифея. Так вот и получается, что в подобных описаниях как будто есть все: дом есть, есть канализация, есть множество разных фактов, а поэзии нет, как и нет для их авторов ничего святого на Святой Земле. (Некоторые “шедевры” такого рода литературы мы рассмотрим ниже).

Но а как же может быть иначе? Ведь чтобы рассказывать о том же Пушкине, надо хотя бы знать, кто он такой, любить его произведения, или, по крайней мере, иметь к ним свое собственное критическое отношение. Вряд ли по плечу эта задача будет тому, кто ненавидит Пушкина, да и вообще всю поэзию, старается всячески забыть о ее существовании. Так, например, если пушкиноведением займется китаец, то, зная русский язык и разбираясь в поэзии, он уже не будет относиться к творчеству поэта как к чему-то странному, чуждому ему самому и всей китайской культуре, а если же нет, то мы справедливо скажем, что он еще Пушкина не понял и ему рано читать кому-либо лекции на эту тему. Но некоторые еврейские профессора считают возможным читать лекции по христианству и Святым местам, оставаясь сами как бы в стороне, не пытаясь открыть свои сердца навстречу их духу, пережить их в себе, поэтому самое великое и возвышенное ими почти полностью игнорируется, но зато подмечается все низменное – тот мусор, который намели века на пороги наших Святынь. Не лучше ли уж сразу составить для туристов маршрут по помойкам и злачным местам Израиля, там, правда, воняет, но зато какую эрудицию может продемонстрировать гид!

В принципе, я не шучу. Так, однажды в Назарете я наблюдал, как израильский экскурсовод минут сорок стоял на одном из перекрестков Старого города, возле сточной канавы, и детально объяснял туристам устройство городской канализации. В этом вопросе он обладал поистине огромной эрудицией, но ни словом не коснулся богословской тематики. Видимо, он считает возможным на этих Святых местах проигнорировать такие вопросы, как: что такое Инкарнация, за что христиане почитают Марию, почему евреи Назарета в свое время не приняли Иисуса, как впрочем, и в других городах Его проповеди принимались народом без особого энтузиазма; и почему столько миллионов Его принимают сейчас, и принимают ли? изменились ли люди с тех времен? Да, может быть, с точки зрения некоторых экскурсоводов, все это слишком “маловажные” вопросы, чтобы забивать ими головы туристам. Но почему бы не объяснить, за что, собственно, эти Святыни – объекты паломничества миллионов людей со всего мира, посвящены таким “маловажным” вещам, и нет ни одной святыни, или хотя бы церквушки, посвященной инженерам по прокладке канализаций, чиновникам муниципалитета и преуспевающим базарным торговцам, у которых рекомендуется отовариваться практичным туристам?

Порой как-то забывают, что паломники отличаются от туристов тем, что их цель посещения Святых мест есть, главным образом, не развлечение и даже, не просвещение в смысле обогащения своей эрудиции новыми знаниями, а поклонение. Но вся система туристского обслуживания в Израиле отнюдь не склонна ни пробуждать, ни стимулировать чувства благоговения и священного трепета перед Святынями, а наоборот, все делается так, чтобы после их посещения паломник возвращался опустошенным и разочарованным.

Экскурсовод, так же как и учитель, должен не столько преподавать сам предмет, сколько учить своих учеников-паломников, помогая им лучше усваивать материал, делая восприятие предмета более доступным, стараясь возбудить к нему интерес, задействовать воображение, вызвать душевные переживания, короче, быть их духовным руководителем (на иврите экскурсовод – море дерех, что дословно значит учитель дороги, надо полагать, что не только правил дорожного движения, но и правил духовного движения). Но для этого нужно прежде всего самому быть мастером своего дела, т. е. знать, как поклоняться Святыням, как слышать их Слово, как принимать их благодать, как сублимировать свой дух. Но именно этот предмет знать хотят далеко не все. У некоторых израильских экскурсоводов, при всем их умении контактировать с людьми, есть один маленький, но существенный недостаток – они показывают Святые места, которые несут в себе определенную идею, а их личное отношение к этой идее остается весьма далекое; поэтому их рассказы, как правило, изобилуют различной информацией, анекдотами; они часто отклоняются от темы, даже начинают рассказывать о своей жизни, о своих личных проблемах. Они умеют говорить красиво по форме, даже поэтично, но содержание их бесед почти всегда лишено мыслей, а если таковые и имеются, то они воспринимаются как нечто второстепенное и малозначащее, без соответствующей способности их защитить, обосновать, убедить в них слушателя, хоть как-то затронуть ими чье-либо сердце. Надо сказать, что нередко это нравится публике, но ведь цель любого туриста или паломника не в том, чтобы установить контакт с экскурсоводами, а выходит наоборот, что вместо курса духовной терапии посредством контакта со Святынями, они получают развлечения от своих гидов.

Эти гиды порой не могут толком объяснить своим экскурсантам, где они находятся, а не то чтобы вызвать в них какие-то определенные душевные переживания, способствующие укреплению в вере. Но если же экскурсанты все-таки понимают, куда и зачем они пришли, то все это красноречие здесь будет излишним. Чтобы мы ни говорили – все будет выглядеть пошлым, глупым и неуместным. Самое лучшее слово здесь – молчание. Предоставьте человеку побыть одному и дайте ему самому, без посредников вступить в контакт со Святыней, и она ему расскажет куда больше всех ваших разъяснений. При крайней необходимости в инструктаже, стоит ограничиться лишь показом и обозначением объекта, а лучше всего, все объяснения давать, не заходя в Святыню, тем более что во многих церквях и монастырях (особенно, католических), есть специальные, снабженные всем необходимым для квалифицированного разъяснения и доступные для широкой публики аудитории, где можно собраться группой и, отделившись от толпы, в тишине, никому не мешая, провести беседу, прочитать проповедь, сотворить молитву.

Антихристианское направление всего израильского официоза, который заправляет Министерством туризма, сформировало отношение к христианским Святым местам хуже, чем у монахов к проституции. Это, говорят, – “родимые пятна на нашем чистом теле, которые, к сожалению, мы пока не можем вывести”. Было бы честнее не наживаться на этих “пятнах”. В Иерусалиме, например, смогли издать карту Старого города, настолько подробную, что там обозначены все синагоги, все ешивы, даже жилые дома и магазины, но как-то “забыли” обозначить... Храм Гроба Господня! – там изображено просто пустое место, также отсутствуют и другие святые для христиан и для мусульман места. По таким картам израильтяне знакомятся со своей страной, изучают ее историю. Это хуже, чем, например, рассказывая о Треблинке, “забыть”, что там были газовые камеры, в которых уничтожали евреев, печи крематория, а вместо этого показывать дом, где жил комендант лагеря и прочий “обслуживающий персонал”, рассказывать историю их семей и их “героические” биографии.

Даже среди гидов религиозно нейтральных и специализирующихся сугубо на христианской тематике, вы практически не найдете таких, которые бы в своей жизни хоть немного старались придерживаться тех принципов, которые они изучают. А если такой чудак и найдется, то ему никогда в этой полумафиозной структуре не сделать карьеру. Для них он будет вечно “фраером”, не умеющим за себя постоять, проявляющим деликатность там, где надо показать дерзость и наглость. Непонятно только, как эти апостолы наглости могут толковать, например, “Нагорную проповедь”? Это все равно, что погромщика-черносотенца заставить читать лекции по иудаизму или коммуниста-сталинца – о правозащитном движении в Советском Союзе. Наверное, нечто подобное переживал Библейский Валаам  (Числ. гл. 22-24), когда был вынужден против своей воли благословлять еврейский народ, да еще тогда, когда был нанят царем Валаком, чтобы проклясть Израиля.

Некоторые апологеты иудаизма считают, что для того, чтобы понять и объяснить суть еврейской религии, необходимо быть евреем, самому исполнять строжайшим образом все заповеди и целиком находиться внутри еврейства. Мы не считаем, что для того, чтобы понять христианство, вы должны принадлежать к определенному народу, но нельзя не согласиться с тем, что, наставляя верующих, вы, по крайней мере, должны быть приверженцем этого вероучения. Конечно, перечислить факты истории, пересказать какое-нибудь предание, процитировать чужие мысли – дело нехитрое, но зажечь сердца других верой, когда не имеешь ее сам – невозможно.

Святая Земля – это своего рода книга, которую нужно уметь читать и понимать, и надо знать не только ее буквы, но и видеть за ними слова и понимать их значение. Прочесть и понять эту книгу – задача куда более сложная, чем просто пересказать ее, потому-то и редко кто в наше время берется за столь неблагодарный труд. Артур Шопенгауэр писал: “Гораздо легче сообщать другим виденное нами, нежели продуманное; то же самое справедливо и для понимания; поэтому в первом случае у нас найдется гораздо больше читателей, чем во втором” [2]. Может, и не все туристы смогут принять эту “продуманную” проповедь. Многие не захотят ее слушать вообще. Возможно даже, что кое-кто в раздражении покинет экскурсию. Таким людям на Святых местах все будет скучно и постыло. Что их так мучает здесь? Ответ очень простой: Святая Земля не принимает возгордившиеся души. Куда бы вы здесь ни пошли, всякое место требует от вас самоанализа, а затем – ответа и покаяния. Если вы не чувствуете, что Божественная история, которая запечатлена в этих камнях, касается лично вас, то, может быть, действительно вам здесь нечего делать, ибо в таком случае, кроме досады и раздражения, ничего отсюда не вынесешь. Если это действительно так, то вам есть о чем беспокоиться, ибо это очень серьезный симптом, и если вы его почувствовали в себе, вам стоит хорошенько пересмотреть всю свою жизнь, как это сделала в VI веке Мария Египетская. Ее пример может порой послужить в назидание и современным паломникам. Бывшая блудница, она как-то раз для развлечения отправилась с группой паломников в Палестину, но подойдя к Храму Гроба Господня, почувствовала, что будто какая-то сила не дает ей переступить порог. Тогда она обратилась к вере и в покаянии провела 47 лет в Иорданской пустыне (см. фото).

Туристы путешествуют по свету, стремятся как можно больше повидать, разузнать, запомнить. Здесь же, на Святой Земле, невозможно увидеть ничего, не представив ей (земле) самого себя. Здесь получается все наоборот: не мы путешествуем по стране, а она как бы путешествует по нашим сердцам и судит их.

А что, собственно, особенного, что для нас значительного и выдающегося произошло на этой земле? Интересной историей, замечательными людьми, легендами, красотою богато практически каждое место на нашей планете. Богат ими и Израиль, но в смысле какой-то особой экзотики, здесь нет ничего такого, отчего бы захватывало дух и воспламенялось воображение. Нет здесь и особо выдающихся “чудес света”; иные страны могут гордиться своими достопримечательностями куда более впечатляющими, чем этот скромный провинциальный уголок своими маленькими и бедными церквушками. Зато эта страна может гордиться по праву только одной Великой Личностью, Которая явила себя здесь в Своей Силе и Славе и Которая затмевает Собою все прочие, даже самые выдающееся явления мира сего – это Господь. Самое великое чудо, которое Он сотворил на земле для людей, произошло здесь – спасение рода человеческого. Кроме этого, Господь явил здесь Свою сильную мышцу многими чудесами и знамениями, которые доказывают Его власть над природой, а также относительность и зависимость законов мира сего от Его воли.

Говоря о Святой Земле, необходимо разобраться с понятием “Святое место”, т. е. на основании чего, тому или иному объекту присваивается такой, между прочим, официальный юридический статус. Религия, так же как и археология, которая исследует возможности установления аутентичности того или иного исторического места, основываясь на документах и на вещественных доказательствах, в свою очередь имеет необходимые основания для канонизации Святых мест. Прежде всего, это, конечно, исторические свидетельства, доказывающие связь объекта с определенным событием, имеющим значение для веры, но, если даже таковые и отсутствуют и, более того, есть доказательства, отрицающие связь объекта с приписываемым ему значением (например, “могила” царя Давида на горе Сион, ничего общего не имеющая даже с гипотетическим местом захоронения Израильских царей), то определяющим фактором для установления статуса Святого места является древность традиции. Так, например, еврейские раввины о могиле Давида говорят, что, несмотря на то, что тело царя никогда не лежало на этом месте, но, поскольку евреи на протяжении сотен лет столько много возносили здесь молитв и пролили слез, то дух царя давно переселился сюда и слышит мольбы верующих.

Для христиан понятие Святого места тоже связано прежде всего с традицией и передачей памяти из поколения в поколение. Многие места отмечены чудотворными свойствами, что даже не всегда легендарно, но имеет определенную физическую благотворную энергетику, воздействующую на человеческий организм. Я не знаю, что это – то ли аккумуляция биоэнергии верующих, которые приходили сюда молиться и каждый оставлял частицу своей души, то ли, как говорят, присутствие Шхины, но то, что необъяснимые "чудеса" здесь нередко случаются, - факт. Эта энергия соприкасается с мыслями и сердцами тех, кто приходит, чтобы принести на алтарь Святыни также и свое сердце, тогда и происходит некое слияние душ, единение в слышании Слова Господня. Эта энергия совершает в наших грешных сердцах очищение и преображение. И в этом, пожалуй, основной смысл паломничества.

Природа страны.

Если мы назвали Святые места Эрец Исраэль “Пятым Евангелием”, то всю нашу природу в целом, все, что создано Творцом “видимым же всем и невидимым” и, в особенности, природу этой страны, можно назвать Протоевангелием. Природа есть Праматерь, источник всех наших знаний, и, если хотите, та апперцепция, которой обусловлены формы нашего мышления, то есть та настройка, через которую эманация Божественного Слова воспринимается на определенной частоте, принимая образы, связанные со средой обитания человека. Мы знаем, что язычники обожествляли природу, но, я думаю, не потому, что испытывали суеверный страх перед ее необузданными стихиями; жрецы, во всяком случае, мало чего боялись, а у простых, суеверных скотоводов не было, особенно, потребности что-то обожествлять. Но те, кто испытывал потребность к мышлению, не могли не прочесть в природе проявление Высшего Разума. И только избранные стали понимать, что природа выражает Бога, но сама не Бог.

Откровение Слова Господня, выраженное языком природы, есть тот первоисточник, свидетельствующий о Творце, подлинность которого не вызывает сомнения. Нередко к этому “первоисточнику” апеллировали в своих проповедях и Сам Иисус, и многие Библейские пророки чьи этические императивы и вероучения основаны на аналогиях с явлениями природы и повседневного быта людей. Эта органическая связь природы и условий быта страны с Библейским Откровением особенно наглядно представлена в ряде заповедников и парков, специально посвященных этой теме. Это ботанический заповедник “Неот кедумим”, где собраны растения, описанные в Танахе, это зоологический сад “Животные Танаха”, созданный в Иерусалиме при активном участии бывшего мера Теди Колека, это сад “Библикл Ресорсес” – своеобразный музей под открытым небом, созданный при экуменистском институте “Тантур” (см. фото), это парк “Сатаф” – заповедник Библейского земледелия и сельского хозяйства и др. Эти памятники можно увидеть не только в музеях, но и повсеместно.

Экзегетика природы – это не что иное, как наблюдение за наблюдающими. Мы пытаемся проследить, как человек в разные эпохи своей истории относился к природе и ко всему окружающему его миру, насколько адекватно он мог понять его. И здесь перед нами обнаруживаются удивительные вещи. Прежде всего, это поразительная закономерность, проявляемая людьми во все века – повышенная любознательность к тайнам внешнего мира и страх относительно познания самих себя. Даже при всех заблуждениях в области естествознания, которыми нередко грешила примитивная наука, в познании природы человек был всегда намного более продвинут и объективен, нежели в отношении самого себя и своего общества. Если в первом случае человек не мог смириться с ложными или неточными данными своего опыта, ибо ошибки в расчетах в строительстве или ином деле немедленно приводили к плачевным результатам, то ошибки в самоопределении на первый взгляд ничего опасного человеку не сулили, наоборот, позволяли ему чувствовать относительный покой в привычном мире иллюзий.

Только тогда, когда эти иллюзии приводили народ в тупик, когда роковая судьба беспощадно разрушала все народные суеверия, идеалы и кумиры, мудрецы и библейские пророки пытались помочь отчаявшимся людям найти себя, разобраться в образовавшемся хаосе, экстраполируя житейские бытовые знания людей на аналогичные законы внутреннего мира человека. Все Библейские притчи и аллегории всегда связаны с повседневным бытом. В них абсолютно нет ничего мифического, наоборот, посредством аналогий с природой, проповедники стремились воспитать в людях чувство реальности и трезвой объективности. Все эти обычные и естественные истории служат раскрытию тайн, а нередко и совершенно явных проблем в социальной, нравственной и духовной сферах, но которых никто в упор не видит, испытывая перед ними суеверный страх и предпочитая оставаться в плену порожденных этим страхом предрассудков. И в то же время все притчи мистичны, ибо они говорят о вещах известных, которые помогают нам увидеть и понять неизвестное, пока еще от людей скрытое, тайное, внутреннее и, конечно, наиболее важное.

И вот другая закономерность: во все века все пророки всех религий говорят одно и то же, апеллируют к сердцу и разуму людей, проповедуют им одну и ту же Высшую Реальность, борются с одними и теми же предрассудками; но предрассудки эти, как ни странно, способны переживать века и, несмотря на постоянное обличение их пророками, снова и снова, как магнитом, притягивают к себе умы людей, ибо наш грешный ум “...как пес возвращается на блевотину свою...” (Прит. 26:11).

Так, например, до сих пор мы боимся объективно посмотреть на себя как бы со стороны и ответить на вопрос, кто мы, то есть на что мы имеем право претендовать, а на что нет. Вместо этого мы как страусы зарываем свои головы в песок разного рода иллюзий, выводим из них даже какие-то теории, основываем на них идеологию, даже целую религию, не позволяем никому подвергать сомнению ни йоты из ее вымышленных догматов и подчиняем этому пустому идолу всю нашу жизнь и жизнь наших потомков.

Удивительно, как в наш просвещенный век, с высокомерием смотрящий на своих предшественников, общество, избалованное всевозможными чудесами науки и техники, переживает прямо-таки какое-то научное суеверие – сиентизм, – вера, что наука давно уже изучила до конца всю природу и подчинила ее себе. Мы слишком все образованные, чтобы судить о природе по-дилетантски, мы почитаем невеждой всякого, кто грешит в логике своего научного мышления, путается в терминах, дает расплывчатые определения, допускает необоснованные умозаключения. И в то же время, в отношении самих себя мы не только не применяем наши передовые научные методы познания, но, наоборот, подвергаем обструкции всякую определенность, научную ясность и непредвзятую объективность в социальных исследованиях, в попытках дать объективную оценку народам, культурам, классам, религиям, всему тому, что для нас наиболее важно, что определяет смысл существования и нас, и нашего общества. Мало кого беспокоит тот факт, что в социальных вопросах, даже в самых элементарных, мы продолжаем оперировать весьма туманными неопределенными терминами, которые не только никто и никогда не пытался определить, но и которые не имеют никакого основания в объективной действительности. Кто может ясно ответить, что такое еврей, что такое народ, чем это красивое на звук понятие по сути своей отличается от понятий толпа или чернь? Равны ли люди между собой по своим достоинствам и как эти различия связаны с разделением общества на классы? Можно ли рассчитывать на единство народа, на мирное сосуществование классов, или же интересы толпы никогда не позволят ей смириться с существованием определенной элиты, духовной аристократии. Есть ли какое-то будущее у интеллигенции, или мы все обречены в следующем веке превратиться в серую однородную безликую массу бесцельно проживающих жизнь рабов?

Кто из нас кто – разобраться в этом вопросе оказывается значительно труднее, чем отделить атомы кислорода от водорода, хотя наши различия зачастую понятны и трехлетнему ребенку. А что есть познание, как не разделение?

Землепашец знает свое поле, он может отличить плодородные почвы от неплодородных. Скотовод умеет отделять овец от козлов, производя таким образом суд над своим стадом. Он не допустит, чтобы его овцы оплодотворялись слабыми беспородными самцами, но будет отбирать в производители самых лучших. Садовод знает, чем отличаются культурные саженцы от дичков, знает, какое дерево срубить, а какому дать дополнительный уход, какие ветви обрезать, а какие оставить расти. Однако они не понимают, что и человеческому “стаду” также необходим отбор, нужна своя элита, нужен контроль над рождаемостью, чтобы наша земля не погибла от перенаселения, как поле от стаи саранчи.

Поистине Святая Земля, ее природа и памятники – это единственная книга, содержащая Откровение Господне, текст которой нельзя извратить. На Святынях невозможны никакие логические спекуляции, их нельзя использовать в качестве аргументов в споре, на них можно только смотреть, внимать их святости и поклоняться. Всякое же изреченное или написанное человеком слово, если и не ложь, то очень легко превращается в таковую стараниями всякого рода извратителей, догматиков, фундаменталистов, казуистов, – так что от истины там уже ничего не остается. При всем уважении к Библейскому тексту, нельзя не признать, что он все-таки, копия Слова Господня, но не Подлинник, чего нельзя сказать о природе.

Давайте посмотрим, вправе ли мы относиться к Библейскому тексту как к прямой речи, в которой все, до последней запятой, вышло непосредственно из уст Всевышнего, а следовательно, каждое слово должно представлять собой абсолютную истину в последней инстанции? Конечно же, каждый волен относиться ко всему так, как он желает, в этом, естественно, нет ни уголовного, ни нравственного преступления, но в данном случае под правомерностью мы подразумеваем только то, что в этом отношении предписывает сама Библия, одобряет ли она фундаменталистов или нет, ибо ересью называется все то, что враждебно духу и букве Священного Писания. Итак, обратимся за разъяснением этого вопроса к Библии.

Обычно, как основание своей схоластики, ортодоксы приводят слова апостола Павла: “Возвещаю вам, братья, что Евангелие, которое я благовествовал, не есть человеческое; ибо и я принял его и научился не от человека, но через откровение Иисуса Христа” (Гал. 1:11-12); “Все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности” (2 Тим. 3:16). Правда, апостол Павел не уточняет здесь, в каком смысле проявилась эта Богодухновенность? В красоте ли стиля, в непогрешимой ли точности передачи исторической информации, в том ли, что в Писании содержатся абсолютные научные истины, позволяющие, например, изучать астрономию или биологию, или, может быть, Богодухновенность просто во внутреннем побуждении авторов как-то откликнуться на Божественный призыв, и своими словами и делами, в силу своих способностей, послужить Господу? Но если бы сам Павел писал не от себя лично, а под диктовку Святого Духа, то не пристало бы Духу говорить такие, например, слова: “(Я) недостоин называться Апостолом...” (1 Кор. 15:9) или: “...хотя я и невежда в слове...” (2 Кор. 11:6) и т. п. Вряд ли Святой Дух испытывал бы затруднения в подборе слов, чтобы высказать свои откровения: “Знаю человека во Христе, ...что он был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать” (2 Кор. 12:2-4) [3]. Поэтому апостол Павел даже предупреждает нас о соблазнах фундаменталистской ереси и советует держаться от нее подальше: “Он дал нам способность быть служителями Нового Завета, не буквы, но духа; потому что буква убивает, а дух животворит” (2 Кор. 3:6). Отцы Церкви также были весьма далеки от того, чтобы считать слова апостолов прямой диктовкой Святого Духа; так, например, Евсевий Кесарийский пишет: “Дивные и поистине богоугодные мужи, – разумею Апостолов Христовых, – отличались высокою чистотою жизни и украшались всякою добродетелею души, но языком говорили простым” [4].

Скажем так, человек может вдохновляться Божественным, он может и рассказывать о Божестве, он может и более-менее точно описывать Божество, передавать Его волю, но автор сего повествования будет все-таки человек, и нигде в Библии вы не найдете, что это не так. Наоборот, ясно видно, что авторы Библии – люди, причем порой даже не отличающиеся ни особой нравственностью, ни глубокой мудростью, ни литературным талантом. Великие богословы всегда понимали это. Так, например, когда Августин Блаженный, будучи еще молодым, после изучения Цицерона решил заняться Священным Писанием, то испытал определенное недоумение, как он пишет в своей “Исповеди”: “...оно показалось мне недостойным даже сравнения с достоинством цицеронова стиля. Моя кичливость не мирилась с его простотой; мое остроумие не проникало в его сердцевину” [5]. Другой классически образованный отец Церкви, Иероним Блаженный, вспоминает о своих впечатлениях от чтения Библии, которые он испытывал уже во время отшельнической жизни: “...Я, жалкий, постился, намереваясь читать Цицерона. После частых ночных бдений, после слез, которые из самой глубины души исторгало у меня воспоминание о прежних прегрешениях, я все-таки держал в руках Плавта. И если, придя в себя, я начинал иногда читать пророков, необработанность их речи ужасала меня, и слепыми глазами не видя света, я думал, что виною не глаза, а солнце” [6]. Да, можно красиво говорить, умно рассуждать и при всем при том не выражать истины, абсолютная же истина просто не поддается адекватному выражению нашими примитивными конвенциональными словами. Не потому ли псалмопевец воскликнул: “Всякий человек – ложь” (Пс. 115:2)?

Святая Земля всегда истинна, она и жизненна и современна, и таинственна и символична, но не конвенциональна, как наши несовершенные слова. Она всегда говорит открытым текстом и о своем прошлом, и пророчествует о будущем, и предписывает законы и заповеди. Это всегда самые подлинные и истинные законы, которые никогда не устаревают, они всегда безусловны. Зато истинность законов писанных или изреченных всегда относительна и условна. Их истинность всегда зависит от того, кому они проповедуются, кто их адресат: древний ли это человек или современный, дикий или цивилизованный, неграмотный или образованный, ребенок или взрослый; и когда слова Писания направляются не по адресу, они перестают быть Богодухновенными и превращаются в ересь, но, толкуемые правильно, в соотношении с действительностью и нашей собственной природой, они приобретают силу Слова Господня. Фундаменталистская ересь больше всего боится Слова Господня. Объявив свои писания богодухновенными и извратив их настолько, насколько возможно, фундаменталисты теперь говорят, что никакая богодухновенность и никакие откровения больше невозможны. Бог, мол, все сказал, и то, что Он сказал – все знаем мы, и больше Он ни с кем разговаривать не будет. Но Бог никогда не будет говорить в разных ситуациях и разным людям одно и то же. Вы же сами не будете давать одинаковые советы и младенцу, и взрослому человеку, если вы хотите наставить их на путь истины, почему же вы думаете, что Господь Бог может дать одинаковые заповеди разным по развитию народам? Апостол Павел думал иначе, он считал, что каждый должен питаться той духовной пищей, которую он в состоянии постигнуть: “Всякий, питаемый молоком, несведущ в слове правды, потому что он младенец; твердая же пища свойственна совершенным, у которых чувства навыком приучены к различению добра и зла” (Евр. 5:13-14). Такой твердой пищей и камнем преткновения для фундаменталистов является Святая Земля. Как бы им хотелось и ее объявить еретическим апокрифом, но это, увы, невозможно, а потому они сидят в своих ешивах, церквях и сектах и не хотят знать, что где-то существуют Святыни и к ним совершают паломничества.

Иисус в апокрифическом “Евангелие от ессеев” учит Своих учеников читать закон Божий в жизни и в природе, Он говорит: “Не ищите закон в ваших книгах с писаниями, ибо закон есть жизнь, писания же мертвы. Истинно говорю вам, Моисей получил эти законы от Бога не в письменном виде, а через слово живое. Закон есть живое слово живого Бога, данного живым пророкам для людей живых. Во всем, что являет собой жизнь, записан этот закон. Вы можете найти его в травах, в деревьях, в реках, в горах, в птицах небесных, в рыбах морских, но прежде всего ищите его в самих себе. Ибо истинно говорю вам, все живое ближе к Богу, чем писания, в которых нет жизни. Бог так сотворил жизнь и всех живых существ, чтобы могли они вечным словом обучать человека законам истинного Бога. ...Истинно говорю вам, что писания – это творения человека, а жизнь и все ее многообразие являются творениями нашего Бога. Почему же не слушаете слов Бога, записанных в его творениях? И почему изучаете вы мертвые писания, которые есть творения рук людских?”.

Я не знаю, принадлежат ли исторически эти слова Самому Иисусу или нет, но важно то, что их записали искренне верующие люди, сердца которых были всецело преданы духу учения Христа, а стало быть, Христос сказал сию Логию через в сердцах Своих верующих.