Сергей Баландин

«ПЯТОЕ ЕВАНГЕЛИЕ»

ОПИСАНИЕ СВЯТЫХ МЕСТ В ИЗРАИЛЕ С КОММЕНТАРИЯМИ И РАЗМЫШЛЕНИЯМИ

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ЭКЗЕГЕТИКА ФАКТА

Глава шестая

ПОСЛЕДНИЕ ЗАВЕТЫ

Елеонская гора

Все четыре евангелиста, повествуя о последних днях земной жизни Иисуса Христа, упоминают Елеонскую гору как главное место пребывания Учителя. Здесь, в тени оливковых садов, вдали от шумного и опасного Иерусалима, предвидя приближающийся итог Своей земной миссии, спешил Иисус преподать Своим ученикам последние наставления и самые сокровенные тайны Своего учения, которые никогда до этого никому не раскрывал. Отсюда Он начал Свое торжественное царское восхождение в Иерусалим, но принял вместо законного царского престола крест; отсюда же Он вознесся на вечный Свой небесный престол одесную Отца, спустя сорок дней после Воскресения. Вот сколько великих событий связано с этой сравнительно небольшой горой, и, само собой разумеется, что буквально каждому шагу Спасителя на этой горе здесь посвящена своя Святыня. Рассмотрим же все по порядку.

Елеонская гора топографически представляет собой часть цепи холмов, берущей свое начало от горы Наблюдателей (гар а-Цофим), где сейчас расположен кампус Еврейского университета и затем простирающейся вдоль Кедронской долины, уходя в Иудейскую пустыню. Собственно Елеонской горой из этой цепи считаются три холма: первый называется “Малая Галилея” (Вири Галилея), так как, по преданию, во времена Иисуса Христа здесь было подворье, где останавливались паломники, приходившие в Иерусалим на праздники из Галилеи, среди которых были и апостолы (ныне это место принадлежит Греко-ортодоксальной церкви (см. фото), там же построена небольшая церковь (см. фото); средний холм традиционно считается местом Вознесения Иисуса и третий (южный) – так называемая “гора Соблазна”, где Соломон на старости лет стал устраивать капища чужим богам.

Само название “Елеон” означает маслина, это греческое название горы является переводом с ивритского “гар а-Зейтим” – гора маслин. По преданию, именно с Елеонской горы принес голубь оливковую ветвь Ною. И сегодня туристы любят покупать здесь оливковые веточки у арабских мальчишек как сувениры.

Елеонская гора в Библии.

В Священной истории эта гора играла чрезвычайно важную роль. В первый раз Библия упоминает Елеонскую гору в связи с бегством царя Давида от своего мятежного сына Авессалома: “А Давид пошел на гору Елеонскую, шел и плакал: голова у него была покрыта; он шел босой, и все люди, бывшие с ним, покрыли каждый голову свою, шли и плакали. Донесли Давиду, и сказали: и Ахитофел в числе заговорщиков с Авессаломом. И сказал Давид: Господи! разрушь совет Ахитофела. Когда Давид взошел на вершину горы, где он поклонялся Богу, вот, на встречу ему идет Хусий Архитянин, друг Давидов; одежда на нем была разодрана, и прах на голове его. И сказал ему Давид: если ты пойдешь со мною, то будешь мне в тягость; но если возвратишься в город и скажешь Авессалому: “царь, я раб твой; доселе я был рабом отца твоего, а теперь я – твой раб”: то ты расстроишь для меня совет Ахитофела. Вот там с тобою Садок и Авиафар священники, и всякое слово, которое услышишь из дома царя, пересказывай Садоку и Авиафару священникам. Там с ними и два сына их: Ахимаас, сын Садока, и Ионафан, сын Авиафара; через них посылайте ко мне всякое известие, какое услышите. И пришел Хусий, друг Давидов, в город; Авессалом же вступал тогда в Иерусалим” (2 Цар. 15:30-37).

Это судьбоносное решение для царя Давида, для народа Израиля и его веры произошло на сей горе. Господь увидел слезы раба своего Давида и смилостивился, приведя к нему друга и озарив умной идеей. В результате Хусий расстроил планы мятежа, учинил смуту в лагере Авессалома, и мятежный сын был наказан, о чем напоминает памятник с конусообразной вершиной у подножия Елеонской горы.

Столп Авессалома.

С этим памятником связывают следующее упоминание Библии: “Авессалом еще при жизни своей взял и поставил себе памятник в царской долине; ибо сказал он: нет у меня сына, чтобы сохранилась память имени моего. И назвал памятник своим именем. И называется он “памятник Авессалома” до сего дня” (2 Цар. 18:18). Конечно, это древнее надгробие, скорее всего высеченное из скалы в I веке нашей эры, никакого отношения к Авессалому не имеет, но традиция, связывающая этот памятник с Авессаломом, как и другие легенды о расположенных по соседству с ним могилах, гораздо более позднего происхождения. Во всяком случае, в 333 году Бордосскому путешественнику об этих памятниках были известны совсем другие легенды: “Невдалеке отсюда (от места, где Иуда предал Христа С. Б.), как бы на вержение камня, находятся два памятника дивной красоты, в одном, который действительно вытесан из одного камня, положен Исаия пророк, в другом же Езекия царь иудеев” [1]. У епископа Аркульфа (670 год) на этот счет имеются уже иные версии: “В той же вышеупомянутой долине, недалеко от церкви Святой Марии, указывается башня Иосафата, в которой видна его гробница. К этой башне с правой стороны прилежит некий каменный дом, высеченный в скале и отделенный от горы Масличной, внутри которого указываются вытесанные резцами две гробницы без всяких украшений: одна из них есть гробница того праведного мужа Симеона, который обняв обеими руками в храме младенца Господа Иисуса, пророчествовал об Нем, другая же – гробница Иосифа, обручника святой Марии и воспитателя Господа Иисуса” [2]. Английский пилигрим Зевульф (1103 год) подтверждает эту традицию: “...эта земля лежит рядом с гробницами Святых отец: праведного Симеона и Иосифа, кормильца Господня. Эти две гробницы, сделанные издревле наподобие башен, высечены в самой подошве горы” [3]. Игумен Даниил (1106 год) также ничего не знает о памятнике Авессалома: “А оттуда (от места молитвы Иисуса о “чаше” С. Б.) есть дострела вдалее (на расстоянии выстрела) до гроба Асафатова (гробницы царя Иосафата); и то есть был царь Июдейский и потому зовется та дебрь Асафатова. И ту есть близ в той же дерби гроб святаго Иякова, брата Господня” [4].

Первое упоминание об этом памятнике в связи с Авессаломом, принадлежит, пожалуй, еврейскому путешественнику р. Беньямину из Туделлы: “При выходе из ворот Иосафатовых, встречается (так называемая) пустыня народов (Иез. 20:35), на которой находятся: памятник Авессаломов, гробница царя Озии и большой источник вод Силоамских, при потоке Кедрон, и над этим источником большое здание постройки времен наших праотцев; но там очень мало воды” [5]. Позднее появилась традиция в знак осуждения Авессалома бросать в гробницу камни, и со временем там набралось столько камней, что они почти закрыли памятник до половины. В 1925 году Общество исследования Эрец Исраэль произвело чистку местности (см. фото).

Когда-то над конусом возвышалось каменное изваяние руки, о чем свидетельствуют старинные рисунки и само еврейское название памятника “Яд Авшалом” (рука Авессалома). Когда и кем она была сбита, мы не знаем; самая поздняя легенда, связанная с памятником, повествует об императоре Наполеоне, который спросил у гидов: что это за памятник, над которым возносится рука? и когда ему сказали, что это рука Авессалома, он выстрелил в руку и сбил ее, при этом говоря: “Рука, поднятая на отца-царя, должна быть отсечена”. Эта красивая легенда разочаровывает только тем, что Наполеон никогда не был в Иерусалиме.

В “Медном свитке” (3Q 15) из кумранской пещеры № 3, было указано место захоронения сокровищ возле этого памятника. В 1952 году иорданское правительство организовало раскопки, но, несмотря на тщательные поиски, ничего интересного найти здесь так и не удалось.

Гробница Иосафата.

Позади Столпа Авессалома есть пещера, высеченная в скале (разумеется, того же периода, что и столп), вход в которую оформлен красиво высеченным портиком. Традиция приписывает ей место захоронения царя Иосафата, несмотря на то, что сама Библия утверждает: “И почил Иосафат с отцами своими, и был погребен с отцами своими в городе Давида, отца своего” (3 Цар. 22:50). Традиция эта возникла, по-видимому, из-за того, что эта часть Кедронской долины с незапамятных времен называлась долиной Иосафата, и связана она с пророчеством пророка Иоиля: “Я соберу все народы и приведу их в долину Иосафата и там произведу над ними суд за народ Мой и за наследие Мое, Израиля, который они рассеяли между народами, и землю мою разделили” (Иоил. 3:2). Само слово “Иосафат” (Йегошафат) на иврите означает Господь Судья. Поэтому традиции всех трех религий: иудаизма, христианства и ислама сходятся на том, что это место в конце дней будет местом Страшного Суда.

Древние еврейские легенды рассказывают о яме около памятника Авессалома, что будто туда были брошены заживо юноши и девушки, уцелевшие от меча во время разрушения Второго Храма, и до сего дня, в ночь на 9-е ава арабы слышат стоны и плачи из этой ямы. Персидский путешественник Насири-Хосрау в 1052 году писал: “Между джамией и этим полем, Сахирой, простирается большая, глубокая долина. В этой долине, которая похожа на ров, находятся большие строения, построенные так, как строили древние; я видел домик с вытесанным из камня куполом. Что может быть удивительнее этого? Каким образом ухитрились поднять его с места? Ходит молва, что это дом Фараона. Эта долина называется долиной Джаханнам (долиной ада). Я спросил, кто ей дал такое название. Мне ответили, что когда халиф Омар-ибн-аль-Хаттаб разбил свой лагерь на этом поле и взглянул на эту долину, то сказал: “это долина ада”. Простой народ говорит, что всякий, кто посетит эту долину, услышит доносящиеся сюда вопли страдающих в аду. Я там был, но ничего не услышал” [6].

Иоанн Вюрцбургский упоминает могилу Иосафата несколько в ином месте: “В долине Иосафата царь Иосафат был похоронен под узкой пирамидой” [7]. То же самое пишет и Теодорик. (Имеется в виду, по-видимому, традиционная могила Захарии, о которой будет сказано ниже).

Гробница сыновей Хезира.

Справа от памятника Авессалома и гробницы Иосафата находится еще одна пещерная гробница, вход в которую выделяется двумя высеченными в скале колоннами дорийского ордера (см. фото). Это гробница сыновей Хезира, и называется она так уже не согласно традиции, а согласно установленному археологией факту. Над колоннами, на архитраве была обнаружена надпись на иврите: “Это могила Элиэзера, Хания, Йоэзера, Йегуды, Шимона, Йоханана, сыновей Иосифа бен Оведа, Иосифа и Элиэзера сыновей Хании, священников из дома Хезира”. Священнический род Хезира упоминается в 1-й книге Паралипоменон (1 Пар. 24:15) и в книге Неемии (Неем. 10:20). Судя по греческому стилю колонн, они были высечены во времена Хасмонеев. Именно ее имел в виду р. Беньямин, когда упоминал гробницу царя Озии. В народе эту гробницу называли “Дом свободных” или “Дом прокаженных” и относили ее к месту убежища царя Озии (на иврите Узия), или Азарии – (769-740), когда он страдал проказой, как сказано в Библии: “И поразил Господь царя, и был он прокаженным до дня смерти своей, и жил в отдельном доме (на иврите «бейт а-хафшит», т. е. дом свободных). А Иофам, сын царя, начальствовал над дворцом и управлял народом земли” (4 Цар. 15:5). Легенда говорит: “Почему назван “Дом свободных”? – потому что Узия был здесь свободен от царства. Ведь царство – это работа, и царь должен нести на себе все бремя народа”.

Как мы уже писали, по армянской традиции, здесь был похоронен Иаков брат Господень, перед тем, как его останки были перезахоронены под главным алтарем церкви Сент Джеймс в Армянском квартале. Предание говорит, что после распятия Иисуса Иаков, из-за страха перед римлянами, спрятался в этой пещере, и здесь же ему явился Иисус, как писал апостол Павел: “Потом явился Иакову, также и всем Апостолам; а после всех явился и мне, как (некоему) извергу” (1 Кор. 15:7-8).

Гробница Захарии.

Справа от гробницы бней Хезир есть надгробный памятник, так же как и столп Авессалома, целиком высеченный в скале (см. фото). Хотя, судя по всему, этот памятник относится к тому же периоду, что и гробница бней Хезир и, возможно, также принадлежал к какому-нибудь священническому роду, традиции разных религий единогласно приписывают его гробнице Захарии, но в том, какому именно Захарии, здесь у них есть существенные расхождения. По еврейской традиции, это могила священника Захарии, сына Иодая, убитого на Храмовом дворе по приказу нечестивого царя Иоаса: “И Дух Божий облек Захарию, сына Иодая, священника, и он стал на возвышении перед народом, и сказал им: так говорит Господь: для чего вы преступаете повеления Господни? не будет успеха вам; и как вы оставили Господа, то и Он оставит вас. И сговорились против него, и побили его камнями, по приказанию царя, на дворе дома Господня. И не вспомнил царь Иоас благодеяния, какое сделал ему Иодай, отец его, и убил сына его. И он, умирая, говорил: да видит Господь и да взыщет!” (2 Пар. 24:20-22).

Первый  из  евреев,  который  назвал  эту гробницу могилой Захарии, был Менахем а-Хеврони (1215 год). Некоторые еврейские экзегеты усматривают в убийстве Захарии причину разрушения Первого Храма, они насчитывают семь преступлений, совершенных евреями одним этим поступком: 1. убийство священника, 2. убийство пророка, 3. убийство судьи, 4. пролита невинная кровь, 5. осквернение предела Храма, 6. это было совершено в шаббат, 7. это было совершено в Йом Кипур. Предание раби Иегошуи бен Карха рассказывает:

«Некий старец, из жителей Иерусалима, рассказал мне: «Видишь, – говорил он, – и в этой долине, и в самом Иерусалиме Навузарадан, начальник телохранителей Навуходоносоровых, казнил несметное множество народа. Кровь казненных потекла и слилась с кровью Захарии. Кровь же Захарии кипела и била вверх ключом. «Что это?» – спросил Навузарадан. – «Кровь от жертвоприношений», ответили ему. Велел он принести жертвенную кровь, сравнил и нашел ее совершенно различною от крови той.

Слушайте, – сказал Навузарадан, – скажите правду – хорошо, нет – я железными гребнями сдеру мясо с костей ваших.

Что сказать тебе? – отвечали ему, – некий пророк был среди нас; порицал он нас за грехи наши, восстали мы и убили его. И вот, сколько лет прошло, а кровь его не успокаивается.

А вот, – сказал Навузарадан, – я уговорю его успокоиться.

Привели, по приказу его, членов обоих синедрионов, великого и малого, и казнили их на том месте. Но кровь Захарии не успокоилась; заклали юношей и дев, – не помогло и это; казнили детей, питомцев школ – и это не помогло.

Захария! Захария! – воскликнул тогда Навузарадан, – лучших из народа погубил я, желаешь ты разве, чтоб я истре­бил всех до единого?

Как только проговорил он слова эти, тотчас кровь успо­коилась.

Чувство невольного раскаяния проснулось в сердце Навузарадана.

«Если, – подумал он, – из-за одной погубленной жизни, гнев Господень, в виде этой кипящей крови, не утихал столько времени, что же должно произойти после того, как мною столько жизней погублено?

Бежал оттуда Навузарадан, послал завещание семье своей и принял закон Бога Единого» [8].

Кто такой этот Захария, что о нем сложено столько легенд и даже упоминает в Своей проповеди Иисус: “...да придет на вас вся кровь праведная, пролитая на земле, от крови Авеля праведного до крови Захарии, сына Варахиина, которого вы убили между храмом и жертвенником” (Мф. 23:35)? Захария олицетворяет собой жертву во имя свободы слова. Он – один из первых диссидентов, который предпочел правду авторитету самого царя.

Некоторые христианские экзегеты считают, что Захария, сын Варахиин не то же лицо, что Захария, сын Иодая, а есть не кто иной, как священник Захария – отец Иоанна Крестителя, который также был убит Иродом “между храмом и жертвенником”, что дает им повод приписывать настоящую могилу ему, другие же полагают, что Иисус имел в виду Захарию – одного из 12-ти пророков, автора книги Захарии, но Библия нигде не упоминает, чтобы его кто-нибудь убивал. (Традиционная могила этого пророка находится почти на вершине Елеонской горы, выше церкви “Доминус флевит”, справа от пешеходной дороги, в большом лабиринте древних подземных захоронений вместе с пророками Аггеем и Малахией. Место очень интересное. Святыня принадлежит евреям и открыта для посещения, но только не в шаббат). Но скорее всего Иисус имел в виду Захарию – сына Иодая, а Берахья (Варахия) мог быть родоначальником династии, как, например, вышеупомянутый Хезир, уж слишком глубоко лежало на совести еврейских поколений это убийство.

Есть и еще один Захария сын Баруха, убитый посреди Храма, но то уже было после распятия Иисуса, во время Иудейской войны 70 года, об этом событии пишет Иосиф Флавий: “Зелоты, которым опротивела уже резня, бесстыдно наглумились еще над судилищем и судом. Жертвой своей они избрали одного из знатнейших мужей, Захарию, сына Баруха. Его презрение к тиранам и непреклонная любовь к свободе сделали его ненавистным в их глазах; к тому же он был еще богат, так что они имели приятные виды на ограбление его состояния и на устранение человека, который мог воспользоваться своим влиянием для их низвержения. Таким образом, они для формы приказали созвать семьдесят находившихся в должностях простых граждан в качестве судилища, которое, конечно, лишено было авторитета, и здесь обвиняли Захарию в том, что он хотел предать город в руки римлян и с изменнической целью послал уполномоченных к Веспасиану. Обвинение не подкреплялось ни свидетельскими показаниями, ни другими какими-либо доказательствами; но они утверждали, что вполне убеждены в этом, и считали, что этого одного достаточно для установления истины. Когда Захария убедился, что у него нет никакой надежды на спасение и что его собственно не вызывали к суду, а только заманили коварно в заключение, он, видя свою жизнь погибшей, решил дать полную волю своему языку. Он поднялся, сделал ироническую оценку той самоуверенности, с которой возбуждено было против него обвинение, и вкратце опроверг приведенные улики. Но затем он обратил свое слово против своих обвинителей, прочел им перечень совершенных ими преступлений и разразился жалобами на нарушение всякого порядка в государстве. Зелоты перебили его криками. Если они настолько еще владели собою, что не обнажали мечей, так только потому, что хотели довести до конца насмешливое подражание судопроизводству и, кроме того, хотели испытать, насколько сами судьи будут руководствоваться правдой ввиду угрожавшей им опасности. Суд семидесяти оправдал, однако, обвиняемого, предпочитая заранее умереть вместе с ним, чем принять на себя ответственность за его смерть. Этот оправдательный приговор зелоты встретили с неистовым шумом: все они были возмущены тем, что судьи не хотели понять призрачности данной им власти. Двое же из самых дерзких набросились на Захарию, убили его среди храма и насмешливо воскликнули над павшим: “Вот тебе наш голос – наше решительное оправдание!”. Вслед за этим они выбросили его из храма в находящуюся под ним пропасть. Судей же они, в насмешку, били обухами мечей и вытолкали из ограды храма, даровав им жизнь только для того, чтобы они рассеялись по городу и принесли бы всем весть о порабощении народа” [9].

В 1185 году, греческий паломник Иоанн Фока так описывает этот памятник: “Тот час же от Гефсимании, на вержение стрелы подальше, стоит так называемый Кукум – здание, на скале построенное в форме четвероугольной, в вышину, я думаю, повыше двух копий (поставленное одно на другое), и в форме пирамиды заостряемое снизу до верху, в котором монах Ивир, заключив себя, печется о своем спасении. Далее начинается большой кряж, в котором искусственно сделаны разные пещеры, прозываемые пещерами дев, где обитают многие православные, а больше армянские и яковитские монахи”. Могилу же Захарии (священника) Иоанн Фока видел не где-нибудь, а в самой пещере в скале Ас-Сахра в мечети Омара: “В этой пещере положен пророк Захария, которого, по свидетельству Евангелия, иудеи убили между храмом и алтарем”. А что касается места захоронения Захарии – отца Иоанна Крестителя, то оно, по мнению Иоанна Фоки, находится в Севастии, рядом с местом усекновения главы Предтечи, над которым установлен алтарь: “Направо от этого алтаря находится рака, в которой спрятано тело Св. Захарии, отца Предтечи; а налево другая рака, в которой лежит тело Св. Елисаветы, матери его” [10].

Еврейское кладбище.

Выше, над этими гробницами, почти по всему склону Елеонской горы, почти до самой ее вершины, простирается еврейское кладбище. Евреи хоронят здесь своих покойников начиная с эпохи Первого Храма и вплоть до наших дней. И во время галута богатые еврейские семьи, считали своим долгом перед умершим родственником, не поскупиться на значительные затраты, чтобы отправить его останки из Европы в Иерусалим и захоронить на Елеонской горе. Сегодня здесь хоронят наиболее выдающихся людей государства, среди них покоится здесь бывший премьер-министр Менахем Бегин и др.

Елеонская гора в еврейской традиции.

В еврейской традиции Елеонская гора известна также важными религиозными обрядами, совершаемыми на ней. Здесь первосвященник сжигал рыжую телицу, пеплом которой исключительно можно было очистить Храм от ритуальной нечистоты, как предписано в Торе: “...пусть приведут тебе рыжую телицу без порока, у которой нет недостатка, и на которой не было ярма; и отдайте ее Елеазару священнику, и выведет ее вон из стана, и заколет ее при нем. И пусть возьмет Елеазар священник перстом своим крови ее, и кровию покропит к передней стороне скинии собрания семь раз. И сожгут телицу при его глазах: кожу ее и мясо ее и кровь ее с нечистотою ее пусть сожгут. Пусть возьмет священник кедрового дерева и иссопа и нить из червленой шерсти, и бросит на сожигаемую телицу. И пусть вымоет священник одежды свои, омоет тело свое водою, и потом войдет в стан, и нечист будет священник до вечера. И сожигавший ее пусть вымоет одежды свои водою, и омоет тело свое водою, и нечист будет до вечера. И кто-нибудь чистый пусть соберет пепел телицы и положит вне стана на чистом месте, и будет он сохраняться для общества сынов Израилевых, для воды очистительной: это жертва за грех” (Чис. 19:2-9). Поскольку в наше время рыжих коров больше нет, раввины ломают себе голову о том, как в принципе теперь возможно будет очистить Храмовую гору, чтобы построить на ней Третий Храм.

В средние века евреи совершали паломничества на Елеонскую гору, особенно на праздник Суккот и на “Ошанна рабба” в торжественной процессии обходили гору вокруг.

Елеонская гора в мусульманской традиции.

Особое значение эта гора имеет для мусульман. Арабский писатель Ибн Факих, в своей “Книге стран” (903 год) подчеркивал особую святость Елеонской горы: “Масличная гора господствует над мечетью, а между ними долина Джаханнам. С Масличной горы вознесся Иисус, да будет над ним спасение! На ней будет утвержден ас-Сырат, и на ней же находится место, на котором молился Омар ибн аль-Хаттаб, и гробницы пророков”.

Мукаддаси в своем сочинении “Лучшее из делений для познания климатов” (985 год), писал: “Гора Зейта (Масличная) господствует над мечетью (Храмовой горой) и находится на востоке этой долины. На вершине есть мечеть, где остановился Омар при взятии этого города, церковь на том месте, откуда Иисус – да будет над ним спасение! – вознесся на небо, и место, называемое ас-Сахира. Нам рассказывали со слов Ибн-Аббаса, что ас-Сахира – земля восстания мертвых из гробов; она бела, и на ней не проливалась кровь” [11].

Но перейдем теперь к христианским Святыням.

Монастырь “Патер Ностер”.

Молитва Господня “Отче наш”, что на латыни звучит как “Патер Ностер”, как мы знаем, относится к Нагорной проповеди Иисуса, которую Он произнес в Галилее у берегов озера Кинерет (Моря Галилейского). Но у Луки обучение этой молитве следует сразу после визита Иисуса к Марии и Марфе (Лук 11:1-4), стало быть, она могла быть произнесена также где-то в окрестностях Иерусалима на Елеонской горе и не перед толпой народа, а в кругу самых близких Иисусу учеников. Как свидетельствует Лука: “Днем Он учил в храме; а ночи, выходя, проводил на горе, называемой Елеонской” (Лк. 21:37). Традиция, связывающая Молитву Господню с настоящим местом на Елеонской горе, восходит, по крайней мере, к VII веку, если не к Константиновским временам.

Первая церковь на этом месте, как говорит предание, была построена при императоре Константине его матерью, царицей Еленой, прибывшей на Святую Землю в 326 году. О строительстве большой базилики над пещерой (см. фото), где Христос беседовал с учениками под названием “Елеона” упоминает в жизнеописании императора Константина Евсевий Кесарийский. В 333 году о ней упоминал в своем “Путнике” пилигрим из Бордо: “Отсюда всходишь на гору Масличную, где Господь перед страстью учил учеников. Здесь, по повелению Константина, сооружена базилика дивной красоты” [12]. Иногда эта церковь называлась “Церковь на Елеоне”, под этим именем она упоминается в “Перегринации” Эгерии, и была тогда одной из трех важнейших в Палестине церквей, после Храма Гроба Господня и Церкви Рождества в Вифлееме. Эту церковь называли также и “Церковь апостолов” – в честь тех верных учеников Господа, которым Он доверил окончательное Свое откровение.

В течение 30 лет праздник, посвященный Вознесению Господню, отмечался здесь же, пока в 363 году римская матрона Помона не построила другую церковь, непосредственно посвященную Вознесению Господню, названную “Имбомон” (см. ниже). О церемониях, проводимых в этих двух церквях, свидетельствует в 385 году Эгерия: “...все идут на Елеон, в ту церковь, где находится пещера, в которой был в этот день Господь с апостолами. И там приблизительно до первого часа ночи постоянно поются или песни или антифоны, приличные дню и месту, и читаются также чтения; они чередуются с молитвами; читаются также из Евангелия места, в которых Господь беседовал с учениками в этот день, сидя в той пещере, которая находится в церкви. И оттуда, приблизительно уже в шестом часу ночи, с песнопениями идут вверх, на Имвомон, на то место, с которого Господь вознесся на небо” [13]. Что касается церкви Апостолов, то не было другой Святыни, кроме Гроба Господня, которая так часто посещалась верующими пилигримами в византийскую эпоху.

Мы можем установить из дневника Эгерии, что в течение двух недель между Пальмовым Воскресеньем и восьмым днем Пасхи епископ Иерусалимский проводил здесь богослужения почти каждый день. На Пальмовое Воскресенье он присутствовал здесь на церемонии в течение двух часов. Он ходил сюда на Вторник Страстной недели и “читал в гроте то, что здесь говорилось”. Что же здесь говорилось? Прежде всего это так называемая Большая эсхатологическая проповедь Иисуса (Мф. гл. 24), где Он предсказывает разрушение Храма, войны, попытки обольщения верных лжехристами и лжепророками, проповедование Евангелия по всей вселенной во свидетельство всем народам, конец света и пришествие Сына Человеческого. Своими притчами о десяти девах (Мф. 25:1-13), о талантах (Мф. 25:14-30), об отделении козлов от овец (Мф. 25:31:46), Иисус учил Своих учеников быть всегда бдительными, пребывать в таком состоянии, чтобы в любой момент быть готовыми предстать перед Господом. В Страстной четверг здесь читалась Прощальная проповедь Иисуса, которую Он, сидя в этом самом гроте, адресовал Своим ученикам (Ин. 15:16), где Он заповедует ученикам любить друг друга, обещает послать им Духа Святого Утешителя и призывает их: “Мужайтесь: Я победил мир” (Ин. 16:33). На Пасхальное воскресенье литургия, естественно, проводилась в Храме Гроба, но на следующую среду церемония снова имела место на Елеонской горе.

В византийскую эпоху многие Иерусалимские патриархи желали быть похороненными здесь. Мы знаем девять из них, которые были преданы земле в этом месте с 4-го по VI век. Среди них отец Церкви Кирилл Иерусалимский, умерший в 386-ом году. Нишу, где покоились их тела, можно увидеть в погребальном склепе, который был выкопан книзу от грота и сегодня примыкает к нему.

По одной из версий, византийская Церковь апостолов погибла в пожаре в 614 году во время вторжения персов. Грот, который составлял ее крипту был похоронен под руинами. XIII веков он оставался спрятанным под ними (614-1910). По другой версии, в начале мусульманского захвата Иерусалима церковь еще возносилась над Елеонской горой. Легенда рассказывает, что, когда мусульмане начали строить мечеть на Храмовой горе, их строение рухнуло без видимой причины. Тогда евреи им посоветовали: “Если вы не снимете крест, который находится против вашей мечети на Елеонской горе, не построите мечеть”.

В течение четырех с половиной веков арабского правления память о гроте сохранялась христианами. В 1102 году крестоносцы построили маленькую капеллу, а спустя пятьдесят лет, была построена церковь “Патер Ностер” при содействии патронов из Дании братьев Свенсен. Братья Свенсен пришли из Ютландии, где один из них – Свейн, был епископом Выборга, а другой – Эскил – адмиралом флота. Оба они похоронены около церкви “Патер Ностер” под огромнейшими плитами, одна из которой отмечена грубо вырезанным епископским крестом. Их могилы были восстановлены принцессой де ля Тур де Оверн.

О традиции, связывающей эту церковь с молитвой “Отче наш”, упоминает английский пилигрим Зевульф (1103 год): “Там рядом на вержение камня (от места Вознесения), Господь наш, по свидетельству ассирян, написал на мраморе по-еврейски собственными пальцами молитву Господню; там же была построена великолепная церковь, но она впоследствии была совершенно разрушена язычниками” [14]. Об этой церкви свидетельствует игумен Даниил (1106 год): “И ту есть создана церкви велика и пещера подо олтарем есть исподи; в той пещере Христос научи ученики своя пети “Отче наш” А оттуда верха самого Елеонскыя горы, идеже есть вознесение Господне, есть сажень 90” [15]. Немецкий пилигрим Теодорик примерно в 1170 году писал, что “Отче наш” Иисус написал здесь Своей собственной рукой и плиту с этими словами паломники целуют под алтарем.

2-го октября 1187 года султан Египта Салах эд-Дин вошел в Иерусалим и объявил Елеонскую гору Святым местом ислама, после чего в течение семи веков мусульмане препятствовали пребыванию христиан в этом районе. Церковь “Патер Ностер” была разрушена.

В 1342 году францисканец Николай Поджибонский открыл секцию стены разрушенной церкви, большой камень, на котором была выгравирована вся молитва “Отче наш”. Но территория продолжала оставаться в запущенном состоянии в собственности мусульман, пока в конце XIX века участок не был приобретен французской принцессой де ля Тур де Оверн, о ней следует сказать несколько слов.

Принцесса де ля Тур де Оверн (1809-1889), меньше всего относилась к разряду так называемых “богобоязненных женщин”, будучи кузиной императора Наполеона III, она принадлежала высшему свету просвещенной европейской аристократии. Эта светская дама, девичье имя которой Аурелия де Босси, была дочерью известного итальянского поэта Джузеппе Карло Аурелио де Босси (1758-1823) и происходила из древнего флорентийского рода. Свой французский титул принцессы Овернской Аурелия получила уже в замужестве. Принцесса была три раза замужем и при этом вела абсолютно светскую, далекую от религии жизнь, она рисовала, ваяла, играла на фортепиано, и хотя ее замужняя жизнь проходила в богатстве и блеске, тем не менее светские ценности не могли удовлетворить ее духовных потребностей и доставить счастье в жизни. В этой мирской суете ее единственным утешением в жизни была молитва “Отче наш”. Она видела в ней наиболее прекрасное откровение, которое принес людям Иисус, и ее сильно огорчало сознание, что Святое место, посвященное этой молитве, включая грот, утеряно. Принцесса решила найти и восстановить его. Этой задаче она посвятила 17 лет своей жизни (1857-1874), 11 лет из них ушло на приобретение участка и два года (1868-1870) на пробные раскопки при помощи молодого тогда еще археолога Клермона Гано. Но, несмотря на затраченные годы, силы и деньги, до успеха было еще далеко, раскопки не давали никаких результатов, и ничто не подтверждало подлинность места. И вот, в один день, каким-то пророческим чутьем Аурелия указала на место и заявила: “Это здесь! Наши поиски кончились!”. Теперь, вновь обнаруженная Святыня, требовала строительства достойной ее церкви, ее архитектором стал Андре Леконт (Andre Lecomte).

Церковь, представляющая собой копию Пизанского монастыря, строилась в течение двух лет, и затем была передана женскому кармелитскому монастырю (см. фото). Девять наций представлены среди сестер кармелиток: Франция, Ливан, Иордания, Швеция, Италия, Англия, Польша, Маврикий (Mauritius), США.

По завершении своей задачи, принцесса вернулась в Европу, сначала в Версаль, а затем во Флоренцию. Она умерла там в 1889 году, до самого конца проявляя заботу о монастыре “Патер Ностер”. Ее желанием было быть похороненной в нем. В 1927 году ее тело было перенесено сюда. Могила принцессы находится в небольшой комнатке, которую почти всю занимает надгробие (см. фото), большая урна у окна над монументом содержит сердце ее отца Джузеппе Карло Аурелио де Босси.

Во время Первой мировой войны грот служил кухней турецко-германской армии, после чего мало следов осталось от его прежней формы. Реставрация была проведена в 1927 году, были построены апсида и алтарь, сделаны два входа, над одном из них надпись, цитирующая дневник Эгерии: “В этой пещере Господь обыкновенно учил учеников” [16].

Молитва

Сам монастырь построен в виде галерей, на стенах которых установлены панно из керамической плитки, на которых написана молитва “Отче наш” на 82-х языках мира (см. фото), в том числе и на русском, вернее на столь уже привычном для православных церковно-славянском оригинале и не требующего особого перевода (см. фото). В этой версии мы и приведем ее здесь:

“Отче наш, Иже еси на небесех!

Да святится имя Твое,

Да приидет Царствие Твое,

Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли.

Хлеб наш насущный даждь нам днесь;

И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим;

И не введи нас во искушение,

Но избави нас от лукаваго;

Яко Твое есть царствие и сила и слава во веки, аминь”.

Школьное богословие обычно учит, что молитва благочестивого верующего отличается от заклинаний грубых язычников тем, что, мол, не преследует цели получения от Божества личных жизненных благ, но всегда направлена на благодарение Бога за то, что у нас есть в данный момент. Молитва в этом понимании есть, прежде всего, определенный ритуал прославления Бога, призванный держать верующих в узких рамках конфессиональных традиций. Я не берусь здесь спорить, может быть, традиции (хорошие) где-то играют свою роль в развитии культуры, объединяют народ, но в отношениях между человеком и Богом они не играют абсолютно никакой роли. Эти молитвы-церемонии не имеют ничего общего с тем, как Иисус учил молиться. Молитва “Отче наш” не есть религиозный ритуал, она, прежде всего, есть личное обращение верующего к Небесному Отцу, просьба о помощи и даровании благ, которыми он пока еще не располагает. Как бы это не возмущало правоверных начетчиков, но молитва “Отче наш” выражает именно желание молящегося в удовлетворении его личных чаяний.

Желание, просьба об исполнении желания! Сколько в мировой литературе об этом написано книг, сколько мифов и сказок создала народная фантазия! Фригийский царь Мидас, например, из-за своего недалекого ума пожелал, чтобы все, к чему бы он ни прикоснулся, превращалось в золото, боги удовлетворили прихоть безумца, в результате Мидас умер голодной смертью, так как и пища царя тоже превращалась в золото. Старуха, в известной сказке Пушкина о рыбаке и рыбке, меняла свои желания несколько раз, пока Золотая рыбка не оставила ее с разбитым корытом. Старик Фауст захотел стать вновь молодым, но и в молодости он не нашел смысла жизни. Таким образом, народная мудрость учит, что надо еще знать, чего просить и желать, ибо не всякое реализованное желание человека приносит ему благо.

А что есть, собственно, благо, разве оно столь недостижимо, что о нем нужно кого-то просить? Римский стоик Эпиктет учил: “Многие говорят, что человеку должно искать свое благо и избегать для себя зла и что поэтому он должен считать своим врагом и противником всякого, кто отнимает у него его благо и причиняет ему зло, хотя бы то был родной отец его, брат или сын. Но так ли это? Искать свое благо и избегать зла в самом деле следует. Но неужели благо и зло для меня может заключаться в том, что зависит от других людей? Многие, правда, жалуются на то, что кто-нибудь другой лишает их блага и подвергает злу. Но если бы они были правы, то это значило бы, что человек сам по себе не может достичь своего блага. Благо, следовательно, недостижимо. Как же может называться благом то, чего нельзя достигнуть? Нет, друзья! Единственное наше благо и зло – в нас самих, в нашей собственной душе. Для каждого из нас благо в том, чтобы жить разумно, а зло в том, чтобы не жить разумно. Если мы будем это твердо помнить, то ни с кем никогда не станем ссориться и враждовать, потому что глупо ссориться из-за того, что не касается нашего блага, и – с людьми заблуждающимися и, стало быть, несчастными” [17].

Эпиктет прав, все наше благо находится в нас самих и достижимо для каждого из нас, но лишь при условии, что мы осознаем благо, умеем хотеть, умеем просить его у Бога, или, вернее, просить самого себя принять постоянно даруемую Божественную благодать. Нельзя получить блага, не желая его, оно приобретается только осознанностью и настойчивой просьбой, и то, что мы попросим и осознаем, то и получим, как учил Иисус: “Истинно, истинно говорю вам: о чем ни попросите Отца во имя Мое, даст вам. Доныне вы ничего не просили во имя Мое; просите и получите, чтобы радость ваша была совершенна” (Ин. 16:23-24). Что имеет в виду Иисус? Что должен получить верующий во имя Его? Деньги? Власть? Здоровье? Не тлен ли это все, и кому это нужно если сам субъект обладания – ничто? Но в молитве верующий получает только одно и это все – прозрение. Такой человек становится святым, блаженным с чистым сердцем и осознающим умом. Но тот, кто достигнет прозрения и осознает благо, он уже не будет ничего просить, потому что ему нечего желать, ему не нужно приставать к Божеству, стараясь всучить Ему духовные взятки в виде благодарений и славословий, ибо уже обладает всем, включая и Самого Бога; поэтому истинно религиозному человеку вообще никакая молитва не нужна. Обычный же плотский человек жить без желаний не может, и всякий раз, удовлетворяя потребности своей плоти и своего эго, он удаляется от Бога. А поскольку такими являются практически все люди без исключения, то нам, грешным, периодически нужна чистка сердца от привнесенных в него в будничной суете всяких грязных помыслов и мелких желаний; она есть Молитва.

Какова же она должна быть?

В отличие от набожных ханжей, трусливо подавляющих свои желания и рабски принимающих всякое положение, в каком бы они ни оказались, как, например, это выражено в молитве “Дайейну” (нам достаточно) из пасхальной Агады: “Если бы Он вывел нас из Египта, но не судил бы их (египтян), с нас было бы достаточно. Если бы Он совершил над ними суды, но не над их богами – с нас было бы достаточно...” и т. д. [18], молящийся, читая “Отче наш”, выражает свое неудовлетворение имеющимся в наличие, сетует на несовершенный мир, где Имя Господне еще не святится, Царствие Его еще не наступило, Его воля – правда и справедливость, этим миром еще не правят. Но для того, чтобы способствовать осуществлению этих идеалов, он должен подумать и о хлебе насущном, и о себе самом, насколько сам достоин Царствия Небесного, не приходилось ли ему самому грешить против своих же идеалов, предаваться всевозможным искушениям из-за своего собственного природного несовершенства, а без покаяния и саморефлексии никакое совершенствование невозможно. Поэтому, как сказал Тертуллиан: “...так что в действительности, в этой молитве заключен сжатый конспект всего Евангелия” [19].

Семь прошений молитвы Господней – это те лучшие мысли, размышляя о которых, человек может выйти из любой депрессии. Можно их назвать, если хотите, темами для медитации, тонами для настройки духа; эти главные прошения могут быть выражены и другими словами или интерпретированы нашими мыслями в более конкретные формы, связанные с нашими проблемами, решение которых согласуется с Волей Господней, осуществления которой мы желаем, ибо в истинной молитве главное не слова, а смысл, не буква, а дух. Поэтому молитва Господня ничего общего не имеет с магическими заклинаниями, которые часами бубнят суеверные идолопоклонники.

Таким образом, молитвой можно назвать всякие наши мысли о благе, о смысле жизни, о самопознании и о самосовершенствовании. Исаак Сирин учил: “Всякое размышление о духовном устанавливается молитвою и нарицается именем молитвы, и под сим именем сводится в едино”. Григорий Нисский писал: “Молитва есть охранная стража целомудрия, доброе направление раздражительности, обуздание кичливости, очищение от памятозлобия, истребление зависти, уничтожение неправды, исправление нечестия. Молитва есть крепость телу, обилие в дому, благоустройство в городе, могущество царства, победный памятник на брани, безопасность во время мира, собрание разъединенных. Молитва есть печать девства, верность супружества, оружие путешественникам, спасение плавающим, собеседование с Богом, созерцание невидимого, равночестие с Ангелами, преспеяние в добре, низложение зла, исправление согрешающих, наслаждение настоящим, осуществление будущего”. Лев Толстой так писал о сути молитвы: “Уныние есть такое состояние души, при котором человек не видит смысла ни в своей, ни во всей жизни мира. Избавление от него есть только одно: вызвать в себе лучшие мысли свои или других людей, которые были тобою созданы и которые объясняли тебе смысл твоей жизни. Вызывание таких мыслей совершается повторением тех высших истин, которые знаешь и можешь высказать сам себе – молитвой. Молитесь ежечасно. Самая нужная и самая трудная молитва – это воспоминание среди движения жизни о своих обязанностях перед Богом и Законом Его. Испугался, рассердился, смутился, увлекся – сделай усилие, вспомни кто ты и что ты должен делать. В этом молитва. Это трудно сначала, но привычку эту можно выработать” [20].

Само собой понятно, что молитва без веры – ничто, пустые слова. Как учил Иоанн Лествичник: “Нельзя словом научиться зрению, ибо это есть природная способность, так и благолепие молитвы нельзя познать от одного учения” [21]. Если те истины, которые произносят наши уста никак не реализуются в нашей жизни, и мы на деле не употребляем никаких усилий, чтобы их реализовать, то и наши молитвы есть фальшивое лицемерие. Поэтому я бы не рекомендовал молиться всуе, к молитве надо быть еще духовно готовым, то есть своим образом жизни заслужить право молиться. Не выкинув всю грязь из своего повседневного быта, постигнуть Волю Господню и желать Ее невозможно. Максим Исповедник писал: “Он (Христос) есть сокровище, скрытое в поле сердца твоего, которое ты не найдешь в бездействии. Очисти ум твой от постыдных помыслов, гнева и злопамятства и тогда сможешь ты познать вселение Христа”. Порой приходится видеть странную вещь: есть люди, явно желающие греха, да еще молятся о том, чтобы Господь поспособствовал им удовлетворению этих желаний. Таким лучше бы начать с молитвы мытаря: “Боже, милостив буди мне грешному” (Лк. 18:13).

Виффагия

Это место упоминается в синоптических Евангелиях с небольшими отличиями в своих версиях, как отправная точка торжественного шествия-въезда Иисуса в Иерусалим: “И когда приблизились к Иерусалиму и пришли в Виффагию к горе Елеонской, тогда Иисус послал двух учеников, сказав им: пойдите в селение, которое прямо перед вами; и тотчас найдете ослицу привязанную и молодого осла с нею; отвязавши приведите ко Мне; и если кто скажет вам что-нибудь, отвечайте, что они надобны Господу; и тотчас пошлет их” (Мф. (21:1).

Название Виффагия происходит от ивритского Бейт паги, что значит дом смокв (паг – на иврите означает молодую смокву: «а-теена ханта пагейя» – дословно “смоковница завязала свои плодовые почки” (Песн. 2:13), по другому толкованию, название происходит от греческого слова пагаин (на иврите – лехаим) – челюсти волов и овец, которые, согласно Торе (Втор. 18:3), евреи должны были отдавать коэну от приносимых в жертву животных. По одному из преданий, в этом селении жили священники, совершавшие жертвоприношения в Храме, одного из которых, по всей видимости, лично знал Иисус.

По традиции, на том месте, где Иисус сказал ученикам найти привязанного осла, сегодня стоит францисканский монастырь. Он был построен в 1880 году на средневековых фундаментах капеллы крестоносцев. Вероятно, причиной почитания этого места как Святыни послужила скала, напоминающая тумбу, предназначенную для привязывания осла и облегчающую посадку на него. (До самого недавнего времени, пока не заменили мощение улицы в одном из переулков в Старом городе в Иерусалиме, у входа в гостиницу “Каза нова” стояла небольшая каменная тумба, в прошлом служившая подставкой, помогавшей садиться на ослов, арендуемых туристами, желающими покататься по окрестностям Иерусалима). В 1877 году местный житель селения Джебль э-Тур, копая на пустыре в поисках подходящих для строительства камней, обнаружил большой каменный блок с остатками цветных изображений. Сразу же францисканцы приобрели эту территорию, и Клермон-Гано начал производить на ней археологические раскопки. Рисунки на камне были впоследствии реставрированы итальянским художником Цезарем Вагерини (см. фото).

Судя по всему, этот камень почитался паломниками задолго до того, как здесь была построена первая церковь крестоносцев. Об этом сохранилось несколько свидетельств пилигримов. Одно из них принадлежит монаху Бернарду Мудрому, который в 870 году писал: “Спускаясь с Елеонской горы, на западной стороне показывают глыбу мрамора, с которой Господь возсел на осленка ослицы” [22]. Об этом камне в своем “Хождении” писал игумен Даниил, определяя его в расстоянии версты (1067 метров) от Вифании: “А оттуда есть к Иерусалиму лиць столп от Вифания вдале версты; и на том месте усрела (сретение – встреча) Марфа Иисуса; ту паки на осля всел Христос, егда Лазаря въскресив” [23]. На этом камне, имеющем форму тумбы, сохранились рисунки, изображающие сцены из жизни Иисуса и Его чудеса. Эти рисунки, по мнению специалистов, были оставлены пилигримами в эпоху крестоносцев. Иоанн Вюрцбургский также упоминает о церкви в Виффагии в 1165 году: “Между Вифанией и вершиной Елеонской горы, и на половине пути, находится Виффагия, одно из священнических селений, и сейчас там, отмечая то место, где это было, находятся два каменных строения, наподобие башен, из которых была сооружена церковь” [24]. Теодорик в 1170 году пишет, что там “была сооружена прекрасная церковь” и камень, стоя на котором Иисус сел на осла, “ясно виден в этой капелле” [25].

В 1883 году францисканцы построили здесь скромную церковь, внешне ничем не отличающуюся от обычного дома. В 1954 году Антонио Барлуцци пристроил к ней изящную колокольню (см. фото). В 1950 году Цезарь Вагерини украсил стены церкви своими фресками, изображающими воскрешение Лазаря, приведение осла и Пальмовую процессию (см. фото). По традиции, каждый год в Пальмовое воскресенье с этого места католики начинают торжественную процессию в Иерусалим. Одновременно священники Англиканской церкви начинают свою процессию с Вифании, которая рассеивается на Елеонской горе.

Доминус флевит

На зеленом склоне Елеонской горы, контрастируя с пышностью соседствующих храмов – златоглавой Марии Магдалины и базиликой Наций, привлекающей глаз своим ярким мозаичным фронтоном, грустно смотрит на Иерусалим маленькая церковь, выделяющаяся среди деревьев своим одиноким невысоким куполом. Это – церковь “Доминус флевит” (церковь плача Господня), построенная на том месте, где, по преданию, стоял Иисус и оплакивал Иерусалим, предвидя его печальную судьбу: “И когда приблизился к городу, то, смотря на него, заплакал о нем и сказал: о, если бы и ты хотя в сей твой день узнал, что служит к миру твоему! но это скрыто ныне от глаз твоих; ибо придут на тебя дни когда враги твои обложат тебя окопами, и окружат тебя, и стеснят тебя отовсюду, и разорят тебя, и побьют детей твоих в тебе, и не оставят в тебе камня на камне, за то, что ты не узнал времени посещения твоего” (Лк. 19:41-44).

Иисус любил Иерусалим, с ним у Него были связаны и детские впечатления, Он помнил, как на Его совершеннолетие родители устроили Ему здесь бар мицву, о чем пишет Лука: “Каждый год родители Его ходили в Иерусалим на праздник Пасхи. И когда Он был двенадцати лет, пришли они также по обычаю в Иерусалим на праздник; когда же, по окончании дней праздника, возвращались, остался Отрок Иисус в Иерусалиме; и не заметил того Иосиф и Матерь Его, но думали, что Он идет с другими; прошедши же дневной путь, стали искать Его между родственниками и знакомыми; и не нашедши Его, возвратились в Иерусалим, ища Его. Через три дня нашли Его в храме, сидящего посреди учителей, слушающего их и спрашивающего их; все слушавшие Его дивились разуму и ответам Его. И увидевши Его, удивились; и Матерь Его сказала Ему: Чадо! что Ты сделал с нами? вот, отец Твой и Я с великой скорбью искали Тебя. Он сказал им: зачем было вам искать Меня? или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему? Но они не поняли сказанных Им слов. И Он пошел в Назарет; и был в повиновении у них. И Матерь Его сохраняла все слова сии в сердце Своем” (Лк. 2:41-51).

И теперь, размышляя об Иерусалиме, зная, что Ему предстоит там пострадать и умереть, тем не менее Он продолжал любить его, желая ему добра. Будучи Сам отвергнутым этим городом, видя, сколько зла там происходит, Он умел подавлять в Себе личные человеческие эмоции и смотрел на него глазами Своего Отца, проникаясь Его Божественной любовью: “Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! сколько раз хотел Я собрать чад твоих, как птица птенцов своих под крылья, и вы не захотели!” (Лк. 13:34).

Эта  территория  была  приобретена  францисканцами   в  1891  году.  В  1955   году Антонио Барлуцци построил здесь церковь, в архитектурной форме которой он нашел способ выражения этих грустных чувств Спасителя. Закругленная форма купола символизирует упавшую каплю слезы, маленькое единственное окно смотрит на запад, в сторону Иерусалима (см. фото). Рядом с окном расположен небольшой алтарь с мозаичным изображением курицы с цыплятами, символизирующим заботу Господа о всех Его детях. Это, пожалуй, единственная церковь в мире, алтарь которой обращен не на восток, а на запад, но эту архитектуру оправдывает уникальное месторасположение Святыни (см. фото). В 1953-1955 годах на территории монастыря были произведены археологические раскопки, осуществленные под руководством Беллармино Багатти. Археологами было обнаружено 20 пещерных захоронений периода  Второго  Храма  и  38 могил  (ям) византийского периода IV-V веков. Также было найдено захоронение ханаанского периода 1500-1400 года до н. э. Оно представляет собой двойную иевуситскую могилу, находящуюся к юго-западу от церкви, в которой была обнаружена различная утварь как местного производства так и египетские и гиксосские сосуды (все эти находки сейчас экспонируются в музее Библейской Францисканской студии на II станции Виа Долороза). Всего на территории было найдено 122 оссуария и 7 саркофагов с надписями на арамейском, иврите и греческом языках (см. фото). Среди них появляются знакомые по Библии имена: Иисус, Мария, Марфа, Захария, Симон, Саломея, Иоанн. На одном из них есть символ-монограмма Иисуса – , относящийся к первой иудео-христианской общине Иерусалима.

В 1954 году были обнаружены остатки византийской церкви V-VI века, посвященной св. Анне. Ее хорошо сохранившаяся мозаика изображает фрукты и половину рыбы (см. фото). Была обнаружена надпись на греческом: “Этот дом молитвы построил и украсил Симон во славу Господа нашего Иисуса Христа в отпущение его грехов и за упокой души его брата Георгия и Домитиуса друга Христа”. Место византийского алтаря вместе с остатками мозаики находится в восточной части современной церкви, построенной Барлуцци, напротив алтаря с курицей. От византийского монастыря остались фундаменты комнат, колонны, цистерна, маслодавильня. Мусульмане обратили этот монастырь в мечеть “аль-Манцурия” (Победитель), которая была в свою очередь разрушена, вероятно, крестоносцами. Эта мечеть оставалась в виде заброшенных руин, до тех пор, пока францисканцы в 1891 году не снесли их и не построили на этом месте маленький монастырь. В 1900 году рядом с монастырем было захоронено сердце шотландского дворянина Джона Патрика Клайчтона Стюарта, Третьего маркиза Бьюта.

Капелла Вознесения.

Вознесению Господню на Елеонской горе посвящено несколько Святынь, принадлежащих различным религиозным конфессиям, но главное традиционное место Вознесения принадлежит мусульманам. О Вознесении Господнем написано в двух книгах Нового Завета: в Евангелии от Луки и в Деяниях апостолов: “И вывел их вон из города до Вифании и, подняв руки Свои, благословил их. И когда благословлял их, стал отделяться от них и возноситься на небо” (Лк. 24:50-51). В “Деяниях” Лука пишет, что Иисус последний раз наставил учеников Своих, пообещал им крещение Святым Духом и: “Сказав сие, Он поднялся в глазах их, и облако взяло Его из вида их. И когда они смотрели на небо, во время восхождения Его, вдруг предстали им два мужа в белой одежде и сказали: мужи Галилейские! что вы стоите и смотрите на небо? Сей Иисус, вознесшийся от вас на небо, приидет таким же образом, как вы видели Его восходящим на небо” (Деян. 1:9-11).

Христианский праздник Вознесения отмечается в Святой четверг на сороковой день после Пасхи. Первая церковь на этом месте была построена в 363 году римской матроной Помоной, о ней упоминается в различных источниках V века. Эгерия в своем дневнике, описывая порядок богослужения на Святых местах, свидетельствует: “И так, в седьмом часу весь народ восходит на гору Масличную, то есть на Елеон, в церковь, вместе с епископом; поются песни и антифоны, приличные этому дню и месту, также чтутся чтения. И когда наступает девятый час, идут с песнопениями на Имвомон, то есть на то место, с которого Господь вознесся на небо, и где все садятся; ибо весь народ, в присутствии епископа, получает приглашение возсесть, стоят всегда только диаконы. Поются там песни и антифоны, приличные месту и дню, также вставляются чтения и молитвы. И когда наступает одиннадцатый час, читается то место из Евангелия, где дети с ветвями и пальмами встретили Господа, говоря «Благословен грядый во имя Господне». И тотчас встает епископ и весь народ, и затем с вершины горы Масличной все идут пешком. И весь народ идет перед ним с песнопениями и антифонами, припевая постоянно: “Благословен грядый во имя Господне”. И все дети, сколько их есть в этих местах, даже те, которые не могут ходить, потому что очень слабы, и которых держат родители на руках, все держат ветви – одни пальм, другие – маслин; и так сопровождают епископа в том образе, в котором некогда сопровождали Господа” [26].

Церковь “Имбомон”, описываемая Эгерией, была разрушена персами в 614 году. (Слово это, по-видимому, произошло от искажения греческого εν – на и βουνός – холм. Затем этот Имбомон стал называться церковью Вознесения). Модест восстанавливает церковь в 628 году и в этом виде она просуществовала до X века. Описание формы этого строения впервые дает нам епископ Аркульф в 670-ом году. По его словам, это была ротонда, открытая в верхней части. Был еще и внутренний ряд колонн, поддерживающих арки, наподобие мечети Омара. Горящие свечи ее были видны из Иерусалима: “На всей горе Масличной не представляется ни одной местности выше той, с которой, по преданию, Господь вознесся на небо и где стоит большая круглая церковь, вокруг которой идут три сводчатые портика, сверху крытые: внутреннее сооружение этой церкви без крыши и без свода и стоит под открытым небом, на чистом воздухе; в восточной части этого сооружения находится алтарь, покрытый узкой крышей. И эта внутренняя постройка не имеет свода для того, чтобы от того места, на котором видны последние Божественные следы, когда Господь в облаке поднялся на небо, была всегда открыта дорога и открывалось взорам молящихся до неба. ...В этой вышеупомянутой круглой церкви, на западной стороне находится наверху восемь искусно сделанных окон со стеклянными створками, в каковых окнах внутри горят столько же лампад, расположенные рядом и насупротив окон и висящие на веревках; эти лампады помещены так, что каждая висит ни выше, ни ниже, но как бы примыкает к окну, против которого она повешена, и виднеется отдельно близ него. Свет этих лампад блестит на столько, что вследствие их освещения, обильно изливающегося через стекло, когда они сверкают как бы с вершины горы Масличной, удивительно озаряется не только та часть горы, которая прилегает с запада к круглой базилике, но и подъем в город Иерусалим из долины Иосафатовой, идущий вверх по нескольким ступеням, и освещается ясно, хотя и в темные ночи; подобным же образом тем же светом озаряется и большая часть переднего города, расположенного насупротив” [27].

Начиная с V века распространяются слухи о чудесах, якобы происходящих на месте церкви. Так, говорили, что во время строительства, при мощении того места, откуда вознесся Христос, плитки сами бросились обратно, и рабочим так и не удалось ничего сделать, чтобы уложить их на это место. Одну из таких легенд сообщает нам Аркульф: “Ибо когда строилась эта базилика, об которой я упомянул вкратце, это место следов Господних, как обретается писанным в другом месте, не могло было быть закрыто полом подобно остальной части настилки. Ибо все, что туда не клали, земля с упорством не желая принимать ничего человеческого, отбрасывала в лицо настилавшим. И даже существует до того постоянное доказательство того, что по этому праху ступал Господь, что видны отпечатлевшиеся следы, и несмотря на то, что ежедневно стекающиеся верные берут прах, попранный Господом, площадка не убывает, и земля сохраняет свою внешность, как бы отмеченная запечатлевшимися следами” [28].

Тогда же говорили, что след ноги Иисуса остался отпечатанным на камне, и несмотря на прикосновение рук тысяч пилигримов и охотников за реликвиями, отпечаток остался без изменений. Почитание этих отпечатков пробуждало в набожных сердцах картины пророчеств Захарии: “И станут ноги Его в тот день на горе Елеонской, которая пред лицем Иерусалима к востоку; и раздвоится гора Елеонская от востока к западу весьма большою долиною, и половина горы отойдет к северу, а половина к югу” (Зах. 14:4). И пророчеств Иезекииля: “И поднялась слава Господа из среды города и остановилась над горою, которая на восток от города” (Иез. 11:23).

Крестоносцы в XII веке построили на этом месте большую церковь “Асценсион” (Вознесение) и окружили ее стеной с зубцами и бойницами, так что получилось нечто вроде церкви-цитадели. Колонны церкви с довольно интересными капителями, сохранились по сей день. Одна из капителей колонн удивительно схожа с капителями колонн у окон Храма Гроба Господня, что позволяет предположить об изготовлении их одним мастером. Для крестоносцев эта точка Елеонской горы была важным военно-стратегическим пунктом, звеном в цепи укреплений, защищавших Иерихонскую дорогу. Следующая подобная крепость была в Вифании, затем у Дома доброго Самаритянина и в самом Иерихоне. Так же как и византийское строение, эта церковь имела открытый купол с небольшим эдикюлем в центре, напоминающем Куббат аль-Мирадж на Храмовой горе.

После изгнания крестоносцев из Иерусалима, Салах эд-Дин объявил церковь Святыней ислама, в которой почитается вознесение пророка Исы на небо. Отрицая распятие Иисуса, Коран признает Его Вознесение: “...их слова: “Мы ведь убили Мессию, Ису, сына Марйам, посланника Аллаха” (а они не убивали его и не распинали, но это только представилось им; и, поистине, те, которые разногласят об этом, – в сомнении о нем; нет у них об этом никакого знания, кроме следования за предположением. Они не убивали его, – наверное, нет, Аллах вознес его к Себе: ведь Аллах велик, мудр!” (Коран 4:156). Так же как в том баптистерии у мечети Омара (Куббат аль-Мирадж), мусульмане и здесь, заложив пространства между колоннами, сделали закрытую капеллу с одной дверью. Камень вознесения они передвинули от центра к югу.

Об этом камне существует много противоречащих друг другу преданий. Одно из них утверждает, что в 1244 году камень был послан в Англию и помещен Генрихом III в Вестминстерскую церковь. В 1601 году есть свидетельства о его нахождении в Риме, по другим слухам, он хранился в мечети аль-Акца. По версии XVII века, муфтий Иерусалима отослал его в Константинополь турецкому султану.

Настоящая капелла, принадлежащая мусульманам, была перестроена в 1835 году из остатков церкви крестоносцев  (см. фото). С XV века у христианских общин есть право раз в году проводить службы в воротах мечети, а у францисканцев есть право на богослужение в самой капелле. В центре капеллы находится камень с углублением (см. фото), которое почитается как след ноги Иисуса (русские богомольцы называют его “Стопочкой”). Во дворе есть алтари различных христианских конфессий: Греческой Ортодоксальной Церкви, Коптской, Армянской и Сирийской.

Археологические раскопки проводились здесь в 1959 и в 1964 году отцом Вергилиусом Корбо.

Могила праведницы.

Здесь же, в соседней мусульманской мечети, почитается еще одна Святыня – гробница, которую евреи, христиане и мусульмане приписывают, различным святым женщинам. Евреи почитают здесь могилу пророчицы Олдамы (Хульды), христиане – могилу св. Пелагеи, мусульмане чтут здесь свою святую Умм-аль-Хейр Рабию. Кого более здесь следует почитать – я не знаю, но думаю, эти святые угодницы как-нибудь между собой давно уже договорились.

Начнем с еврейской традиции. О пророчице Олдаме упоминается в Библии в связи с царем Осией, который, прочитав книгу Торы, был потрясен отступлением евреев от Закона и обратился за консультацией к Олдаме, послав к ней своих приближенных: “И она сказала им: так говорит Господь, Бог Израилев: скажите человеку, который послал вас ко мне: так говорит Господь: наведу зло на место сие и на жителей его, все слова книги, которую читал царь Иудейский. За то, что оставили Меня и кадят другим богам, чтобы раздражать Меня всеми делами рук своих, воспылал гнев Мой на место сие, и не погаснет. А царю Иудейскому, пославшему вас вопросить Господа, скажите: так говорит Господь, Бог Израилев, о словах, которые ты слышал: так как смягчилось сердце твое, и ты смирился пред Господом, услышав то, что Я изрек на место сие и на жителей его, что они будут предметом ужаса и проклятия, и ты разодрал одежды свои, и плакал предо Мною, то и Я услышал тебя, говорит Господь. За это, вот, Я приложу тебя к отцам твоим, и ты положен будешь в гробницу твою в мире, и не увидят глаза твои всего того бедствия, которое Я наведу на место сие. И принесли царю ответ” (4 Цар. 22:15-20).

Поклонение евреев могиле пророчицы на этом месте берет свое начало приблизительно с XIV века, несмотря на то, что по более древней традиции, ее могила почиталась внутри городской стены (возможно, недалеко от ворот Хульды). Первый, кто оставил письменные упоминания об этой традиций, был еврей, поселившийся в Эрец Исраэль, Эштури а-Пархи (1280-1353).

Христианская традиция значительно более древняя и более правдоподобная. Согласно преданию, здесь была келья, в которой уединилась св. Пелагея, где она прожила оставшуюся часть своей жизни и там же и была похоронена.

В Четьях-Минеях сохранилось жизнеописание святой со слов диакона Иакова, я позволю себе с некоторыми сокращениями (курсив мой) привести его здесь: “Святейший епископ Антиохии собрал к себе по одному делу восемь епископов; между ними был Святый Божий человек, мой епископ Нонн, муж дивный и инок самый крепкий монастыря Тавенского. За несравненную жизнь свою он взят был из монастыря и поставлен в епископа. Епископ Антиохии повелел собравшимся епископам быть в храме св. мученика Юлиана. Мы вошли и все прочие епископы сели пред входом храма мученического. Когда сидели епископы, владыку моего Нонна просили сказать поучение. Святый епископ тотчас изустно стал говорить в наставление всех. Все дивились святому поучению его. И вот проходит главная плясунья и пантомимистка Антиохии, сидя на осле ехала она с великою пышностью, разряженная так, что на ней видны были только золото, жемчуг и дорогие каменья. Ноги ее покрыты были золотом и жемчугом, с нею было множество молодых людей и девиц, одетых в дорогие одежды. На ее шее была цепь. Одни ехали впереди ее, другие сзади. Светская молодежь не могла достаточно наглядеться на красоту ее. Когда она проезжала мимо нас, воздух наполнился мускусом и другими ароматами. Когда епископы увидели ее, проезжавшую без покрывала и так бесстыдно, то вздыхали от души и отворачивались от лица ее, как от греха. Блаженнейший же Нонн пристально и долго смотрел на нее, так что оглядывался на нее, когда и проехала она. Затем, обратясь к епископам, говорил: Вас не заняла красота ее? Те молчали. Он склонил лице на колени и вымочил слезами своими не только платок, бывший в руках его, но и все колени свои. Тяжко вздыхая, говорил он к епископам: Вас не заняла красота ее? А я истинно увлечен красотою ее. На эту красоту Бог укажет нам епископам на суде своем, когда будет судить нас и наше управление. Как думаете, возлюбленные, сколько времени провела эта жена в своей одевальной комнате, моясь, прибираясь, со всем напряжением мысли осматриваясь в зеркале, чтобы не было какого-нибудь недостатка в уборе, чтобы не быть униженною любовниками, которые ныне живы, а завтра пропали. У нас есть Отец Небесный, Жених бессмертный, дарующий верным своим награды вечные, которых оценить нельзя. Глаз не видел, ухо не слышало, на ум не всходило то, что Бог приготовил любящим Его. Что говорить много! Мы, которым обещана честь видеть великое, светлое, несравнимое лице Жениха, на которое не смеют взирать херувимы, мы не украшаем себя, не очищаем нечистот с сердец наших бедных, а оставляем их по нерадению.

После того епископ взял меня, грешного диакона, и мы вошли в гостиницу, где была дана нам келья. Войдя в спальню, упал он на землю лицем своим и, ударяя в грудь свою, плакал и стенал. Господи Иисусе Христе! говорил он, прости меня грешника и недостойного. Уборы одного дня на блуднице далеко превышают уборы души моей. Каким лицем буду смотреть я на тебя? Как оправдаюсь пред Тобою? Скрыть души моей пред Тобою не могу. Ты видишь все тайны. Горе мне грешнику! Стою пред престолом Твоим и не выставляю души моей в той красоте, какой желаешь Ты. Она обещалась нравиться людям – и нравится. Я обещал угождать Тебе и солгал от нерадения моего. Нагой я пред небом и землею, не выполняю заповедей Твоих. Итак, нет мне надежды на дела мои; надежда моя только на Твое милосердие, от которого ожидаю спасения. Так говорил он и долго горевал...”.

На другой день Нонн проповедовал в церкви.

“По устроению милосердия Божия, пришла в ту же церковь и та блудница, о которой говорено было. И дивное дело, та, которая никогда не думала о грехах своих и никогда не ходила в церковь, внезапно поражена была страхом Божиим, проливала потоки слез и никак не могла удержаться от рыданий...”.

После долгих переговоров Нонн согласился крестить раскаявшуюся блудницу.

“Тогда епископ Нонн спросил: как твое имя? “Родители мои, сказала она, называли меня Пелагеею, а граждане Антиохии зовут меня Маргаритою, по тяжести украшений, которыми украсили меня грехи мои, я краса и сосуд диавола”. Св. епископ сказал: природное твое имя Пелагия? Точно так, отвечала она. Тогда епископ совершил над нею заклинание и крестил ее; возложив на нее печать Господа и предал ей Тело Христово. Духовною матерью ее была госпожа Романа, первая диаконисса...”.

На третий день Пелагея “через мать свою Роману пригласила святого епископа Нонна и все имущество свое передала в его руки...”. Нон же не принял от нее ни гроша: “Заклинаю тебя, говорил он, нераздельною Троицею, ничто из этого не должно поступить в дом епископа или в церковь, а все должно быть роздано нищим, вдовам и сиротам; пусть худо собранное расточено будет умно... Она пригласила всех слуг и служанок своих и всем дала свободу; она им дала золотые цепи и сказала: спешите освободиться из мира нечестивого, – дабы, как были мы вместе в этом веке, так пребывать бы нам вместе в той блаженной жизни.

В осьмой день, когда надлежало снять белые одежды, встав ночью, чего не знали мы, сняла она одежду крещения своего и оделась во власяницу и подрясник святого епископа Нонна и с того времени исчезла из города Антиохии. Святая Романа плакала о ней; но святый Нонн утешал ее и говорил: не плачь дочь, а радуйся: Пелагия избрала добрую долю, подобно Марии, которую предпочел Господь Марфе.

Пелагия ушла в Иерусалим и устроила себе келью на Елеонской горе, где молился Господь. Епископы отпущены были каждый в свой город.

Спустя три или четыре года захотелось мне, диакону Иакову, сходить в Иерусалим, для поклонения воскресению Господа нашего Иисуса Христа, и я выпросил у епископа моего дозволение на путь. Отпуская меня, сказал он: брат диакон! когда придешь в Иерусалим, отыщи там некоторого брата Пелагия, монаха и евнуха, живущего несколько годов в затворе, – истинно ты получишь пользу от него. Это говорил он прикровенно о рабе Божией Пелагие.

Я пришел в Иерусалим, поклонился св. воскресению Господа нашего и на другой день отыскал раба Божия. Я нашел его на Елеонской горе, где молился Господь, в маленькой запертой келийке, с малым окошечком в стене. Я постучал в окошко. Она отворила и узнала меня; но я не узнал ее. Как мне было узнать ту, которую когда-то видал красавицею, и которая теперь была сухою от поста? Глаза ее как бы ввалились в углубления. Она сказала мне: откуда пришел ты, брат? Я послан к тебе епископом Нонном, отвечал я. Да помолится он о мне! Он истинно – Святый Божий, сказала она. И тотчас затворила окошко и начала петь третий час. Я молился у стены кельи ее и потом удалился с великою пользою от того, что видел ангела. Возвратясь в Иерусалим, начал я обходить монастыри. По обителям носилась великая слава о господине Пелагие. Потому положил я еще раз побывать у него, дабы воспользоваться спасительными наставлениями его. Когда пришел я к келийке и стал толкать и звать даже по имени: ответа не было. Я ждал другой и третий день, называл по имени Пелагия и ничего не слыхал. Потом сказал я себе: или тут нет никого, или ушел монах. Потом говорил себе, посмотрю, не умер ли? Я отворил окошко, посмотрел и – вижу умершего. Затворив окошко и замазав глиною, поспешил я в Иерусалим с известием: св. монах Пелагий, творивший чудеса, почил.

Тогда святые отцы пришли с иноками разных монастырей и отворен был вход в келью. Святое тело вынесено было наружу и положено было как драгоценность. Когда святые отцы намащали его миррою, то узнали, что это женщина. Они хотели скрыть это, но народ узнал и все восклицали: слава Тебе, Господи Иисусе, что у Тебя есть сокровенные на земле, не только мужи, но и жены. Молва распространилась всюду и все монастыри девственниц пришли как из Иерихона, так с Иордана, со свечами, лампадами и гимнами. Святые останки с честию похоронены были св. отцами”.

Это повествование поистине могло бы послужить темой для целого философского трактата о ценностях светской жизни и духовном призвании. Правильно ли сделал Нонн, что фактически убил талантливую актрису? Нет, для своего времени он ее не убил, но, видя и досадуя в сердце своем о том, как полуварварское общество еще не может толком использовать красоту – великий дар Божий, а растрачивает его на гнусные пошлости, спас ее от этой грязи, поругания черни и, тем самым прославил Господа. Предполагают, что св. Пелагия скончалась в 461 году, память святой отмечается Церковью 8-го октября. Слава о ней стала известна также и западному миру, о чем свидетельствует в 570 году пилигрим из Плаченцы: “…и вверху, на горе, на том месте, откуда вознесся Господь, мы видели много чудесного, и келию, где затворилась святая Пелагия и где она почивает в теле. На этой горе почивают Иаков Заведеев, Клеопа и многие телеса святых” [29].

О гробнице святой сообщает нам Игумен Даниил: “И на той же горе Елеоньской есть пещера глубока, близь вознесения Господня на полудне лиць (лицом к югу), и в той пещере и гроб святыя Пелагии блудници; и ту есть столпник близь, муж духовен вельми” [30].

Другой русский паломник иеродьякон Зосима, посетивший Иерусалим в 1420 году сообщает нам интересное добавление: “И мало поступя, есть вторая церковь мала, в ней Пелагия блудница, и гроб ее от стены яко локоть; и оле чудо несказанное: кто хощет поидти мимо гроба ея, и она не пускает, аще недостоин” [31].

Из мусульманских источников приведем свидетельство Муджир эд-Дина, который утверждает, что здесь захоронена: “Умм-аль-Хейр Рабия, дочь Исмаила, аль-Адавия, басрийка, клиентка рода Укайлитов, известная праведница. Она была одной из выдающихся личностей своего времени. Известны рассказы об ее добродетели и набожности... Она скончалась в 135, а по другим сведениям в 185 году. Ее могила находится на верхушке Масличной горы, на востоке от Иерусалима, по соседству с тем местом, где вознесся Господин наш Иисус – спасение да будет над Ним! – южнее его; гробница находится в келии, в которую спускаются по ступеням. Это место почитаемое и посещаемое паломниками...” [32]. Рабия (714-801) – это великая суфийская аскетка-мистик, учение которой передается изустно суфиями.

Лютеранский госпиталь “Августа Виктория”

Высокая колокольня “Августа Виктория” лютеранской церкви Вознесения больше всего привлекает взгляд туристов, смотрящих на Елеонскую гору издалека (см. фото). Она стоит на высшей точке Иерусалима – 850 метров.

В 1898 году император Вильгельм II и его жена Августа Виктория посетили Палестину и откликнулись на просьбу германских конгрегаций построить гостиницу для паломников и лечебницу для больных малярией. Когда императрица смотрела с Елеонской горы на Иерусалим и была очарована его видом, она решила, что это лучшее место для лечения, отдыха и проживания туристов. Возвратившись в Берлин, она организовала общество и фонд на поддержку Елеонской горы, которому стала покровительствовать. В 1903 году, при содействии турецкого султана, был приобретен участок, на котором в 1907 году был заложен краеугольный камень новой церкви. Строительство было поручено архитектору Роберту Лейбницу, в 1910 году церковь была освящена.

Но недолго довелось служить этому богоугодному заведению мирным целям. В 1914 году, с началом Первой мировой войны, “Августа Виктория” становится военным объектом (его важное стратегическое положение не требует объяснений), на ее территории разместилась резиденция Германо-Турецкого штаба. В 1917 году здание занимает Британское военное командование во главе с сером Гербертом Самуэлем и пребывает там до 1927 года. Штаб Британской армии на Елеонской горе однажды удостоил своим посещением даже сам Уинстон Черчиль, где подписал соглашение об учреждении Иорданского королевства.

После сильного землетрясения 1927 года, причинившего серьезные повреждения зданию, резиденция британского наместника переводится в дом “Маханаим” на ул. Шивтей Исраэль (Колен Израилевых) в центре нового Иерусалима. В 1928 году Конференция Международной Иерусалимской Миссии (предшественница Экуменистского Совета) собирается в комнатах этого учреждения. В 1937 году сестры Kaiserswerth изначально призванные опекать гостиницу, начинают трансформировать ее в госпиталь. В 1939 году, с началом Второй мировой войны британцы используют здание как военный госпиталь. В 1948 году право собственности на помещение переходит к Мировой Лютеранской федерации. После Войны за независимость международный красный крест открывает госпиталь для палестинских беженцев, который управляется с 1950 года Мировой Лютеранской Федерацией, совместно с UN RWA (United Nation Relief and Works Agency). В 1990 году здесь насчитывалось приблизительно 160 коек. Его отделения: педиатрия, хирургия, ENT, гинекология.

Церковь и примыкающее к ней главное здание лечебницы построены в монументальном стиле. Западный фасад защищен двойной стеной, что обуславливалось необходимостью защиты от сильных западных ветров. Над ними возвышается гигантская колокольня (65 метров), на вершину которой можно подняться на лифте за небольшую плату, но впечатление, которое получаешь открывающимся оттуда видом, стоит того. Оттуда виден весь Иерусалим и окрестности: Геродион, гора с могилой пророка Самуила, город Маале Адумим, и в ясную погоду можно увидеть Мертвое море, и даже с противоположной стороны – Средиземное. В этом строительстве немцы явно стремились превзойти русских, чей пример был у них перед глазами – такая же высокая колокольня русской церкви Вознесения (см. ниже).

Четыре огромных колокола, общий вес которых составляет 12 тонн, настроены на тона: соль, си, ре, ми и гармонируют с колоколами церкви Дормицион и Редимер.

Церковь внутри богато украшена картинами, мозаикой, инкрустированным мрамором, скульптурными рельефами. Мозаика в апсидах, хорах и галереях – работа H. Schaper и E. Pfannschmidt. По просьбе Августы Виктории, мозаика в апсиде представляет Христа, возносящегося на небо на облаке (Деяния 1:11).

Мозаичные картины вдоль двух сторон – Поклонение Волхвов вместе с Распятием, образуют единый цикл, символизируя начало и конец пребывания Иисуса на земле. Мозаика галереи изображает Иисуса, беседующего с Марией и Марфой в Вифании (Лука 10:38-42) и Иисуса, предсказывающего разрушение Иерусалима (Лука 21:5). Мозаика нижнего уровня хоров представляет гербы императорской фамилии.

Роспись потолка несет определенные традиции византийской православной иконографии. В центре изображен Иисус Пантократор, греческие буквы Α и Ω (первая и последняя в алфавите) символизируют Бога как начало и конец (Откр. 22:13), изображены символы четырех евангелистов, архангелы и 12 апостолов. На потолке нефов изображены: слева – Соломон и два пророка; справа – Троица, царь Давид, священник Мелхиседек и пророк Исаия. Над хорами – Святой град Иерусалим средних веков, обрамленный королями периода крестоносцев. Над органной галереей – Вильгельм и Августа Виктория одетые в стиле средних веков, несут свое подношение Господу – храм Вознесения на Елеонской горе.

Орган построен в Германии специально для этой церкви, где установлен 1910 году.

Русская церковь Вознесения.

Из всех сооружений Елеонской горы, единственным конкурентом “Августе Виктории” по величию является церковь Вознесения, как бы сама готовая вознестись, пронзая небо шпилем своей 64-х метровой колокольни, которая принадлежит в настоящее время Белой Русской Православной Церкви.

Церковь построена на территории, приобретенной Россией в 1860-ом году стараниями начальника Русской Духовной Миссии (с 1863 по 1894 год), архимандрита Антонина Капустина. Перед строительством были произведены археологические раскопки под руководством архимандрита Антонина и его будущего преемника иеромонаха Парфения, в результате которых были обнаружены остатки армянской церкви V века с богатой мозаикой, древние захоронения и многое другое.

Церковь строилась с перерывами в течение 16-ти лет и была освящена в 1886 году. Более всего примечательна в этом монастыре колокольня (см. фото). Башня служила также практическим целям для богомольцев старшего возраста, которые не могли путешествовать к Иордану, – она позволяла им бросить отдаленный взгляд на места, где Христос был крещен, где Он 40 дней постился в пустыне и где был искушаем дьяволом. Огромный колокол был перенесен сюда русскими женщинами из Яффы, когда мусульманские рабочие отказались его везти, опасаясь еретических колоколов. С 1907 года церковь передана женскому монастырю. Сестры живут по уставу Василия Великого с обычаем трех обетов: бедности, целомудрия и послушания.

Сама церковь с архитектурной точки зрения не очень претенциозна (см. фото), но внутри богато расписана сестрами. Темы росписи представляют в основном Материнство Марии. В южном углу находится камень, который отмечает место, где стояла Мария во время Вознесения Ее Сына. В пол церкви вставлены куски мрамора, на которых, как утверждают монахини, сохранились следы крови мучеников христиан, убитых персами в 614 году (см. фото).

К востоку от главной церкви есть меньшая, построенная на древнем месте (см. фото). Она посвящена Иоанну Крестителю. Наиболее ее интересная достопримечательность – богатая мозаика (см. фото), отмечающая место армянской могилы, которая размещалась в более древней конструкции, относящейся к V-VI векам. Здесь есть отверстие (см. фото), и древний документ на стене утверждает, что на этом месте была найдена голова Иоанна. Предполагают, что здесь в византийскую эпоху располагался первый монастырь на Елеонской горе, основанный в 370 году монахом Инокентием, итальянцем по происхождению, занимавшем в прошлом важный пост при дворе императора Константина. Он построил капеллу, в которой были захоронены останки Иоанна Крестителя, спасенные, по преданию, из рук последователей Симона Волхва, осквернивших могилу пророка в Самарии при Юлиане Отступнике (361-363). По современной традиции, могила Иоанна Крестителя находится в Самарии, в Себастии, рядом с традиционной могилой пророка Елисея. Во время Юлиана Отступника были извлечены кости Иоанна и других святых из могил и рассеяны. Арабский писатель Ибн Факих, в своей “Книге стран” (903 год) приводит еще одну версию места захоронения Иоанна Крестителя: “Зейд-ибн-Вакид говорит: аль Валид назначил меня присматривать за работавшими в мечети дамасской. Мы нашли в ней подземелье и дали знать об этом аль-Валиду. Он спустился ночью; там оказалась изящная церковь в 3 локтя ширины и длины; в ней был сундук, а в сундуке корзина с надписью: это голова Яхъи (Иоанна), сына Захарии. Мы видели ее”. Муджир эд-Дин приводит три различные версии мест захоронения Иоанна и Захарии: “Я видел сообщение, написанное рукой одного ученого, по которому Иоанн и Захария погребены в Иерусалиме у подошвы Масличной горы на кладбище Пророков. ...Говорят также, что могилы Иоанна и Захарии находятся в селении Севастии, что в округе Набулусском, а по словам других – в соборной мечети Дамасской. Впрочем, Бог лучше знает истину” [33].

На Елеонской горе архидиакон Феодосий в 530 году насчитал 24 церкви. Армянский летописец VII века упоминает два армянских монастыря на Елеонской горе, посвященные Иоанну Крестителю.