РАЗДЕЛ ВТОРОЙ

ЛИТОВСКО-БЕЛОРУССКАЯ ОБЩНОСТЬ

 

(продолжение)


(Весь этот раздел является поздней вставкой 2006 года)

Стр. 137


ЧТО СКРЫВАЕТ РАННЯЯ ИСТОРИЯ ВКЛ

Есть одна тема, какой с большой неохотой касаются профессиональные историки, что гораздо лучше нас осветили бы её проблемы. Но на безрыбье, как говорится, и рак рыба. Придётся отдуваться за них.

Речь идёт о взаимоотношениях язычества с христианством, и христианства с язычеством. Огромный слой исторических событий тесно связан с этой проблемой, соприкасается с ней, или просто вытекает из неё.

И тут нам никуда не деться без Мацея (Матея) Стрыйковского, хотим мы этого или не хотим. В своей хронике известный историк касается и пантеона балтских богов, которым поклонялись ятвяги, литы, жемайты, латыши, пруссы, курши (и семигалы?).

Интересно отметить, что язычников Стрыйковский называет "гоями": точно так же, как евреи называют всех не евреев (христиан, буддистов, мусульман, атеистов и прочих). "Гой" это не просто чужак, это целая гамма подсмыслов, в том числе "грязный", "неверный", "получеловек". Для евреев все, кто не евреи - "получеловеки" (у нацистов: untermenschen). Вот и в следующем абзаце Стрыйковский употребляет слово "гой":

"Ale goy Jagelo Krol roskazal naprzod to Wilnie, ogien ktory mieli za swiety, na tym mieyscu gozie dzis Kosciol S. Stanislawa, w zamku zgasic y rozmiatac, Kosciol tez poganski w ktorym stal Balwan Perkunos..."

Итак, по словам Стрыйковского, на месте собора св. Станислава в Вильне некогда стоял храм главного бога "литовцев" (балтов), Пяркуна, и в этом храме: изваяние того же бога. Обратим внимание на то, что и у славян Пяркун или Перун почитался выше других богов. По ходу перечисления богов добавим некоторые свои собственные замечания.

"Общебалтские" боги (и, по-видимому, славяно-балтские тоже):

Perkunos (Piarkun (или Perkun), он же Перун: бог славян и балтов, бог-громовержец, верховный бог.

Стр. 138

Okopirnos - бог земли и неба. По созвучию немного напоминает Ахурамазду Зороастра.

Swaitestis(или Swaitestiх) - бог света. И тут балтские и славянские корни очень похожи.

Auschlavis - бог здоровия. Есть созвучие с английским словом health (здоровье); т.е. те же германо-славяно-балтские параллели.

Atrimpos- бог моpя. Все три буквы корня славянского слова "море" присутствуют тут.

Gardoaitis - божество мужского рода,  покровительствующее мореходам.

Protrimpos - бог рек.

Pilwitos - покровитель благосостояния и богатства.

Pergubius - бог-целитель, покровитель гомеопатии.

Dzidzis Lado - "бог отцов" и зарождения жизни, весны и лета (25 мая - 25 июня), т.е. возрождения природы. Почитался в Литве, Жемаитии, Ливонии, и на Руси. Прямое сходство со славянским словом "лада".

Poklius - демон, дух нечистой силы.


Боги, которых многие считают "литовскими":

Ruguczis (согласно устным преданиям, бог лесных духов)

Ziemennik (согласно преданиям, бог возделывания земли)

Kruminie Pradziu Warpu

Lituwanis (племенной дух, тотем)

Seimi Dewos ("верховный" демон)

Upinis Dewos ("загробный" демон)

Kielu Dziewos - дух, покровительствующий путешественникам, дух дорог и дальних странствий.

Puszajtis - бог леса.

Стрыйковский описывает и насильственное крещение Литвы:

"Bo ties dyby ich poiedintiem bylo rzcie przuchlo nieskonezonaby praca byla, ale tey gramadzie Stanul, drugiey Lawrin, Matulis, Sczepulis, Piotrulis, Janulis etc. takiez y bialym glomam kazano stanac iedey gromadzie Katrina, drugiey Jadziula, a drugiey Anna az poti ich stawalo."


Стр. 139

Языческий культ являлся одним из элементов единения германцев, балтов и славян, но особенно славян и балтов.

Насильственное установление христианства удушило эту общность, а по мере удаления друг от друга католицизма и православия разобщение и отчуждение постоянно нарастали. Но поначалу (XII - XIV в.в.) в северно-восточных частях Европы больших противоречий и трений между этими двумя христианскими концессиями не существовало, и те авторы, что пишут о том, что балты не хотели православного князя, и что именно поэтому Вайшелгу пришлось их усмирять, не являются эталоном искренности.

При всех свидетельствах насильственного установления христианства в русской и балтской Литве (где, в отличие от Киевской Руси, оно не прижилось), христианство устанавливалось не только силой. Интересна в этом плане работа кандидата исторических наук, диакона Александра Мусина из Санкт-Петербургских духовных академии и семинарии, "О распространении христианства в древней Руси IX-XIV веков на основе данных археологии и письменных источников" (108).

Мусин пишет, что "начиная со второй четверти IX в. существует ряд свидетельств о принятии русами христианства восточного обряда". Христиане среди русов были уже в 20-60 годах IX века ("жития святых Ансгария, Стефана Сурожского, Георгия Амастридского, сообщение ибн-Хордад-бе-ха"). (109) Из Окружного послания патриарха Фотия 867 г. и со слов Константина Багрянородного мы знаем о крещении в 60-70 гг. IX в. русов в Константинополе и установлении у них церковной иерархии (110).  Хронограф 1512 г. и Никоновская летопись связывают это развитие событий с походом Аскольда и Дира 860 - 866 года (111) Сообщение Ал-Марвази о крещении русов в 300 г. хиджры (чему соответствуют 912 год) [112], запись ПВЛ 912 года о "научении" русских послов в Константинополе "вере" (при императоре Льве VI) [113], и другие сведения дополняют друг друга. Примерно в середине X века (114) летописные источники говорят о росте русской христианской общины в Киеве, а в 988-996 годах тут происходит становление канонической организации Русской Церкви.

Мусин связывает археологические находки христианских древностей в очевидно древнерусских курганных и прочих захоронениях с миссией святого Ансгария, епископа Гамбургского (830-850 гг.), и с дружиной Рюрика (на Руси с 862 года). Если это Рорик Ютландский, пишет Мусин, то он был крещен в Майнце в 826 г. (115 )

Кресты и крестовидные накладки из листового серебра и бронзы датируются X - третьей четвертью XI века (31 экземпляр из 12 пунктов на территории Древней Руси). Многие из них: кресты с расширяющимися концами, вписанные в круг. Скандинавские аналогии X века в Швеции, Дании, Южной Норвегии и на Готланде связывают с миссией епископа Уно (930 г.) (116).

Интересно, что диакон Мусин проводит "стадиальную аналогию исследуемым крестам: это погребения франкской и аллеманской знати эпохи Меровингов (VI-VII вв.), где обнаружены кресты из золотой и серебряной фольги, нашитые на саван" (117). Это значит, что сложившиеся к тому времени в "германо-французских" областях (Доргонь ("Прованс") тайные общества, большую роль в которых играли евреи, уже тогда оказывали влияние на Древнюю Русь.


Стр. 140

Для нас очень важно, что диакон Мусин акцентирует сочетание в погребениях крестов с дорогим оружием и сбруей, и с другими предметами роскоши. Это подтверждает, что первыми христианами у славян (как, впрочем, и у балтов) были нарождавшиеся князья и члены их дружин, то есть именно те, что разрушали родовую "демократию", закабаляя население и постепенно превращая большинство в крепостных рабов. У скандинавов по ряду причин этот процесс начался раньше, и летопись не случайно свидетельствует: "мнози бо беша варязи христиане". (118).

Из среды защитников родовой демократии и сторонников ограничения власти верховных правителей вечем постепенно выходят свои воеводы, будущие "добрые князья" (дружинно-общинный тип), которые в народном сознании противопоставляются "плохим князьям". Несмотря на то, что те и другие мало чем отличаются, конкуренция между христианизированными и языческими дружинами, и между противниками и защитниками родовой демократии всё же замедлила процесс закабаления, и пройдёт более полтысячи лет, прежде, чем основная масса народа превратится в настоящих крепостных рабов.

На следующем этапе дружинно-общинная вольница уже противопоставлена всё укрупняющейся централизации нарождающегося славянского абсолютизма и церковной иерархической бюрократии канонического образца. На этом этапе всё чаще и чаще такие христианские "ватаги" вольнолюбцев вступают в союз со славянскими и балтскими "ватагами" таких же вольнолюбивых язычников. В этот период христианские ценности в главных центрах нужны уже не мёртвым, а живым, и традиция использования их в похоронном обряде и положения в могилу вытесняется на периферию:  

"К этому же кругу христианских древностей относится еще одна уникальная находка: бронзовая печатка с изображением Иисуса Христа с нимбом, Евангелием и надписью "IС ХС" из погребения № 1 кургана № 61 Шестовицкого могильника34. Иконографический тип Спасителя, представленный на печатке, возникает после 945 г., а сам комплекс датируется 945-970 годами". (119).

Именно на севере зоны обитания славян, балтов и германцев формируется "полоса" последнего оплота вольнолюбивой общинно-дружинной демократии, последнее её убежище и крепость. В таких городах, как Новгород Северский, Псков, Новогородок Туровский (Новогрудок Полесский), Кернаве, Вильня (Вильнюс), Троки (Тракай), Радов, Волин, легендарная Аркона (и других), свободолюбивые язычники и христиане - балты, германцы и славяне, живущие, как правило, сообща (с IX по XIV века), - сопротивляются подчинению их сильной централизованной властью, закабалению с помощью дани и угона в рабство, силовому насаждению канонического христианства. Это идёт борьба между древней демократической традицией, перешедшей от греческих городов-полисов к раннесредневековым европейским городам, - и прототипами современных государств.

"В XI в. камерный обряд, кресты из серебра и византийские монеты-подвески вытесняются из важнейших торговых и политических центров на пути "из варяг в греки" на северную периферию Новгородской земли. Это свидетельствует о некотором запаздывании христианизации Новгородчины, а также о том, что функции дружинных коллективов, в среде которых началось распространение новой веры, в системе социально-политических связей Древней Руси существенно изменились: они оказались на периферии общественной жизни" (Диакон Мусин).


Стр. 141

Это нескончаемое, вечное противостояние между "демосом" и олигархией, между свободой и закабалением в разные эпохи представлено разными силами и тенденциями. Это может быть борьба персонального творческого индивидуализма с нивелирующей и консервативной силой общинного коллективизма; или общинной демократии с поработительской поступью новой олигархии в начале Средних Веков; или логики и разумного человеколюбия - с варварским каннибализмом и патологическим садизмом иезуитской тирании; или "условной демократии" и "гуманизма" позднесоветского и позднекапиталистического (западноевропейского) образца - с рецидивом рабовладельческого империализма в образе современного англо-еврейского "мирового порядка".

Государство, созданное Миндаугасом и его сыном Вайшелгом, и было отголоском той уникальной "вольницы" общинно-дружинного типа, и это объясняет дуализм его этнической природы, её логику.

После Меровингов, одной из самых подверженных еврейскому влиянию сил стало английское духовенство.

У Мусина мы читаем:

"Черты англосаксонского искусства в оформлении крестов могут быть связаны с английским духовенством в окружении норвежских конунгов Хакона, Олава Трюгвассона и Олава Святого второй половины X - XI в. Соблазнительно было бы объяснить появление этих крестов в Древней Руси "русскими эпизодами" в жизни обоих Олавов".

О том, что варяги "русь" упоминаются не только у Нестора, и при этом противопоставляются славянам, и что летописи их локализуют где-то в районе Балтики и Скандинавии, нам хорошо известно. Об этом ниже. Знаменательно вот что. Принятию христианства или мусульманства по-видимому предшествовало принятие иудаизма определённым числом неофитов, которые позже могли исповедовать иудаизм втайне. Евреи преследовали в Европе свои цели. Так же, как сегодня, им нужен был тогда "новый мировой порядок", чтобы эксплуатировать и грабить народы Европы так, как не способна ни одна орда, ни одна война, никакие другие поработители.

В основном они жили тогда среди мусульман, и установление иудаизма, или, "на худой конец", христианства или магометанства - было одним из их главных приоритетов. Они вряд ли могли тогда предвидеть, что на первом этапе распространения христианства по Европе их надежды не оправдаются. Зато они хорошо знали и помнили, как с севера Европы внезапно хлынули полчища странных язычников с необычными мечами, рогатыми шлемами и "веретенными" пиками, суда которых, приплывавшие из скандинавского тумана, напоминали хищных птиц. Викинги хладнокровно, без одурения или ожесточения, убивали христиан и евреев и разрушали церкви и синагоги. Потом волна их нападений схлынула так же внезапно, как и возникла, разбившись о стены крайнего напряжения борьбы с ними государства франков и других.

Прошло ещё какое-то время, и евреи проникли и в Скандинавию, и там писали свои заметки о жизни местного населения, которое за пределами этого региона называли викингами, варягами, берсерками, и т.д.


Стр. 142

"Если взять легенду о призвании варягов, то эту легенду записал Нестор летописец. Это было княжеское предание, и суть была в том, что варяги были призваны править по ряду, по праву. (...) Это государственный закон, который предшествовал восприятию закона религиозного, закона христианского. И сама лексика легенды о призвании варягов: "земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет, приходите к нам и владейте нам по ряду, по праву" - так говорит летопись, Нестор летописец - вот эта фраза считается заимствованной из некоего англосаксонского эпоса. Якобы, эту фразу принесли с собой дружинники англосаксонской жены одного из русских князей, сына князя Владимира Мономаха, Мстислава. Действительно, из западноевропейских источников, из хроники саксонского хрониста Ведукинда мы знаем точно такую же фразу о великой и обильной земле, которая осталась без князей, ее оставили римские императоры, и обитатели этой земли - бриты - обратились к англам и саксам с тем, чтобы эти опытные воины с континента прибыли на Британские острова и основали там государственность. Но, вместе с тем, эта лексика в русской летописи несет на себе черты ветхозаветной библейской истории, потому что призвание варягов описано примерно теми же словами, какими в славянской Библии, в Библии, перевод которой восходит к деяниям Кирилла и Мефодия, описывается призвание на царство первого царя Саула, который должен был установить порядок у израильских колен, ибо эти колена, управляемые судьями, оказались в состоянии смуты". (Владимир Петрухин).

Таким образом, в основе традиции лежит всё-таки еврейский источник, и неважно, что, может быть, никаких варягов на самом деле и не было, а, если и были, то эпические, монументальные черты им придал именно еврейский мифологический "хит"; там, где в ту эпоху дохристианской исторической парадигмы появляется еврейский сказ, можно подозревать присутствие самих евреев, "их руку". И, действительно, для покорения Европы и для торговых сверхприбылей (как сегодня говорят), им оставалась самая малость: покорить восточно- и среднеевропейские славянские племена. Иудеи-обры и иудеи-хазары постепенно становились их "военными базами" на европейских рубежах. И, так как они всегда действуют чужими руками, их орудием стали варяги (как сегодня: англосаксы, а завтра: кто угодно другой). Христианство могло быть для них компромиссным, переходным этапом, за которым должен был последовать доминирующий иудаизм, окружённый сначала христианским, а потом атеистическим численным большинством, которое нещадно эксплуатируется евреями.   

"Ранняя история восточных славян тесно связана с историей хазар, норманнов и византийцев, - пишет Р. Г. Скрынников. - Хазары были ближайшими соседями полян на востоке. Кочевая орда хазар переселилась в Европу вслед за гуннами, аварами и болгарами. Образование Хазарского каганата в середине VII в. изменило лицо Восточной Европы. (...) В союзе с Византией хазары вели длительную войну с Арабским халифатом. Будучи разгромлены арабами, они были вынуждены уйти в предгорья Кавказа, а каган и его двор принять ислам. В VII - IX вв. общение с Византией привело к быстрому распространению в Хазарии христианства, основательно потеснившего ислам. (...) Большую роль в истории Хазарии играли евреи, выходцы из владений Арабского халифата и Византийской империи. Благодаря еврейскому купечеству Хазария значительно расширила свое участие в международной торговле. Переход власти в руки еврейской элиты привел к тому, что иудаизм стал одной из ведущих религий на территории каганата. В IX в. хазары подчинили себе некоторые восточнославянские земли.


Стр. 143

Вятичи, северяне, поляне и радимичи, обитавшие в непосредственной близости от границ Хазарии на Средней Волге и Поднеровье, стали платить дань каганату." (120).

"Финские племена Прибалтики, первыми подвергшиеся набегам скандинавов, называли норманнов "роутси", отсюда "росы" или "русы". Вслед за финнами это название стали употреблять их соседи - славяне". (121).

И. Данилевский указывает, что в "древнейших отечественных источниках (...) названия славянских племен, вошедших в состав Древнерусского государства", довольно четко отделяется от Руси:

"идоша [из контекста следует: представители чюди, словен, мери, веси, кривичей] за море к варягом к руси. Сице бо ся звахутьи варязи русь, яко се друзии зъвутся свие друзии же урмане, анъгляне, друзии гъте, тако и си";

"И рече Олег: “Исшийте парусы паволочиты руси, а словеном кропиньныя", и бысть тако. И повеси щит свой въ вратех, показуа победу, и поиде от Царяграда. И воспяша русь парусы паволочиты, а словене кропиньны, и раздра а ветр: и реша словени: "Имеемся своим толстинам, не даны суть словенам пре паволочиты". (Курсив И.Д.)

В этих примерах есть 2 элемента: 1) отождествление руси с варягами, и 2) противопоставление её славянам. Подобная чёткая дифференциация имеется и у арабских авторов:

"И между странами печенегов и славян расстояние в 10 дней пути [от 250 до 800 км.]. В самом начале переделов славянских находится город, называемый Ва.т (Ва.ит). Путь в эту сторону идет по степям [пустыням?] и бездорожным землям через ручьи и дремучие леса. Страна славян - ровная и лесистая, и они в ней живут. И нет у них виноградников и пахотных полей. И есть у них что-то вроде бочонков, сделанных из дерева, в которых находятся ульи и мед. <...> И они народ, пасущий свиней, как [мы] овец. Когда умирает у них кто-либо, труп его сжигают. Женщины же, когда случиться у них покойник, царапают себе ножом руки и лица. На другой день, после сожжения покойника они идут на место, где это происходило, собирают пепел с того места и кладут его на холм <...> И все они поклоняются огню. Большая часть их посевов из проса. <...> Рабочего скота у них совсем немного, а лошадей нет ни у кого, кроме упомянутого (ниже) человека [т.е. царя]. Оружие их состоит из дротиков, щитов и копий, другого оружия они не имеют".

"Глава их коронуется, они ему повинуются и от слов его не отступают. Местопребывание его находится в середение страны славян. И упомянутый глава, которого они называют “главой глав” (“ра’ис ар-руаса”), совется у них свиет-малик, и он выше супанеджа, а супанедж является его заместителем [наместником]. Царь этот имеет верховых лошадей и не имеет другой пищи, кроме кобыльего молока. Есть у него прекрасные прочные и драгоценные кольчуги. Город, в котором он живет, называется Джжарваб, и в этом городе ежемесячно в продолжение трех дней проводится торг, покупают и продают".

"В их стране холод до того силен, что каждый из них выкапывает себе в земле род погреба, к которому приделывает деревянную остроконечную крышу, наподобие христианской церкви, и на крышу накладывает землю. В такие погреба переселяются всем семейством и, взяв дров и камней, разжигают огонь и раскаляют камни на огне докрасна. Когда же камни раскаляются до высшей степени, их обливают водой, от чего распространяется пар,

Стр. 144

нагревающий жилье до того, что снимают даже верхнюю одежду. В таком жилье остаются они до весны".

"Царь ежегодно объезжает их. <...> И если поймает царь в стране своей вора, то либо приказывает его удушить, либо отдает под надзор одного из правителей на окраине своих владений. <...>"

"Что же касается ар-Русийи, то она находится на острове, окруженном озером. Остров, на котором они [русы] живут, протяженностью в три дня пути, покрыт лесами и болотами, нездоров и сыр до того, что стоит только человеку ступить ногой на землю, как последняя трясется от обилия в ней влаги. У них есть царь, называемый хакан русов. Они нападают на славян, подъезжают к ним на кораблях, высаживаются, забирают их в плен, везут в Хазаран и Булкар и там продают. Они не имеют пашен, а питаются лишь тем, что привозят им из земли славян. <...> И нету у них недвижимого имущества, ни деревень ни пашен. Единственное их занятие торговля соболями, белками и прочими мехами, которые они продают покупателям. <...> Они соблюдают чистоту своих одежд, их мужчины носят золотые браслеты. <...> У них много городов и живут они привольно. <...> Мечи у них сулеймановы. <...> Они высокого роста, статные и смелые при нападениях. Но на коне смелости не проявляют, и все свои набеги и походы совершают на кораблях".

"[Русы] носят широкие шаровары, на каждые из которых идет сто локтей материи. Надевая такие шаровары, собирают их в сборку у колен, к которым затем и привязывают... Все они постоянно носят мечи... <...> Когда у них умирает кто-либо из знатных, ему выкапывают могилу в виде большого дома, кладут его туда, и вместе с ним кладут в ту же могилу его одежду и золотые браслеты, которые он носил. Затем опускают туда множество съестных припасов, сосуды с напитками и чеканную монету. Наконец, в могилу кладут живую любимую жену покойника. После этого отверстие могилы закладывают, и жена умирает в заключении".

"О стране славян. На восток от нее - внутренние булгары и некоторые из прусов, на запад - часть Грузинского моря и часть Рума. На запад и на восток от нее всюду пустыни и ненаселенный север. Это большая страна и в ней очень много деревьев, растущих близко друг от друга. И они живут между этими деревьями. У них нет иных посевов, кроме проса, и нет винограда, но очень много меда... <...> Они имеют стада свиней, так же как мы стада баранов. Мертвого сжигают. Если у них умирает человек, то его жена, если любит его, убивает себя. Они носят высокие сапоги и рубахи до лодыжек. <...> Их оружие - щиты, дротики и колья. Царь (падишах) их зовется Смут-свит... Зимой они живут в хижинах и землянках. У них много замков (кала) и крепостей (хисар). Одежда их большей частью из льна. <...>"

"Страна (русов). На восток от нее - гора печенегов, на юг - река Рута, на запад - славяне, на север - ненаселенный север. Это большая страна, и народ ее плохого нрава... Царя их зовут хакан русов. Страна эта изобилует всеми жизненными благами. <...> Среди них есть группа славян, которая им служит. Они [русы] шьют шаровары приблизительно из 100 гязов холста, которые надевают и заворачивают выше колена. Они шьют шапки из шерсти м хвостом, свисающим с затылка. Мертвого сжигают со всем, что ему принадлежало из одежды и украшений. С ними (мертвыми) кладут в могилу еду и питье..."


Стр. 145

"Рассказывают также, что Рус и Хазар были от одной матери и отца. Затем Рус вырос и, так как не имел места, которое ему пришлось бы по душе, написал письмо Хазару и попросил у того часть его страны, чтобы там обосноваться. Рус искал и нашел место себе. Остров не большой и не маленький, с болотистой почвой и гнилым воздухом; там он и обосновался".

"Место то лесистое и труднодоступное и никогда ни один человек не достигал того места... <...> ...И Славянин пришел к Русу, чтобы там обосноваться. Рус же ему ответил, что это место тесное (для нас двоих). Такой же ответ дали Кимари и Хазар. Между ними началась ссора и сражение, и Славянин бежал и достиг того места, где ныне земля славян. Затем он сказал: "Здесь обоснуюсь и им легко отомщу". (Славяне) делают жилища под землей, так чтобы холод, который бывает наверху, их не достал. И он (Славянин) приказал, чтобы принесли много дров, камней и угля, и эти камни бросали в огонь и на них лили воду, пока не пошел пар и под землей не стало тепло. И сейчас они зимой делают так же. И эта земля обильна. И много занимаются они торговлей..."

Таким образом, во всех примерах, приведенных Данилевским из арабских авторов, и при всех различиях в их рассказах "русы арабских авторов отличаются от славян территорией проживания и окружающими их народами, одеждой и жилищами, родом занятий и вооружением, титулами своих предводителей и погребальными обрядами".

"Как было замечено Г. С. Лебедевым, все детали этих описаний, касающиеся русов, практически полностью совпадают с тем, что известно о варягах по археологическим материалам". (И. Данилевский)

Приводит Данилевский и пример противопоставления русских и славянских названий порогов у Константина Багрянородного:

"Однодеревки, приходящие в Константинополь из внешней Руси [земли славянских племен, подданных киевского князя], идут из Невограды, в котором сидел Святослав, сын русского князя Игоря, а также из крепости Милиниски, из Телюцы, Чернигоги и из Вышеграда. Все они спускаются по реке Днепру и собираются в Киевской крепости, называемой Самвата. Данники их славяне, называемые Кривитеинами и Лензанинами, и прочие Славяне рубят однодеревки в своих горах в зимнюю пору и обделав их, с открытием времени [плавания], когда лед растает, вводят в ближние озера. Затем, так как они [озера] впадают в реку Днепр, то оттуда они сами и входят в ту же реку, приходят в Киев, вытаскивают лодки на берег для оснастки и продают Руссам. Руссы, покупая лишь самые колоды, расснащивают старые однодеревки, берут из них весла, уключины и прочие снасти и оснащают новые. В июне месяце, двинувшись по реке Днепру, они спускаются в Витичев, подвластную Руси крепость. Подождав там два-три дня, пока подойдут все однодеревки, они двигаются в пути и спускаются по названной реке Днепру. Прежде всего они приходят к первому порогу, называемому Эссупи, что по-русски и по-славянски значит "не спи". <...> Пройдя этот порог, они... достигают другого порога, называемого по-русски Улворси, а по-славянски Островунипраг, что значит "остров порога". И этот порог подобен первому, тяжел и труден для переправы. Они опять высаживают людей и переправляют однодеревки, как прежде. Подобным же образом проходят и третий порог, называемый Геландри, что по-славянски значит "шум порога". Затем так же [проходят] четвертый порог, большой, называемый по-русски Аифор, а по-славянски Неясыть, потому что в камнях порога гнездятся пеликаны. <...> Прибыв к

Стр. 146

пятому порогу, называемому по-русски Варуфорос, а по-славянски Вульнипраг, потому что он образует большую заводь, и опять переправив однодеревки по изгибам реки, как на первом и на втором пороге, они достигают шестого порога, по-русски называемого Леанти, а по-славянски Веруци, что значит "бурление воды" и проходят его таким же образом. От него плывут к седьмому порогу, называемому по-русски Струкун, а по-славянски Напрези, что значит "малый порог", и приходят к так называемой Крарийской переправе, где Херсониты переправляются на пути из Руси, а печенеги в Херсон".

Однако, в той же "Повести временных лет" внезапно появляются противоречивые пассажи, заволакивающие своим туманом всю это сложившуюся ясную картину. Сразу за вышеприведенным текстом, "в котором русь стоит в одном ряду с “урманами, анъглянами и гътами”, следует":

“Реша  р_у_с_ь, чюдь, словени и кривичи и вси: “земля наша велика и обилна, а наряда в ней нет. Да поидете княжит и володети нами” И изъбрашася 3 братья с роды своими, п_о_я_ш_а   п о   с_о_б_е   в_с_ю   р_у_с_ь, и придоша”. (Курсив И.Д.)

И. Данилевский замечает:

"В этом тексте русь оказывается совсем в ином логическом ряду - вместе с теми кто призывал варягов: чюдью, словенами, кривичами и весью. Правда, уже в следующей фразе оказывается, что Рюрик, Трувор и Синеус пришли в новгородскую землю, "пояша по собе всю русь". Это, кстати, точно соответствует утверждению Константина Багрянородного о том, что в полюдье "архонты" выходят из Киева "со всеми росами". Круг замкнулся: судя по всему русь вновь оказывается пришлой. Хотя в последнем случае речь вряд ли может идти о каком-то этносе. Тем не менее существуют и другие фрагменты начального русскоязычного летописания, в которых славяне не противопоставляются, а, напротив о_т_о_ж_д_е_с_т_в_л_я_ю_т_с_я  с русью:".

"Бе един язык словенеск: словени, иже седяху по Дунаеви, их же прияша угри и морава, и чеси, и ляхове, и поляне, яже ныне зовомая Русь";

"Аа словеньскый язык и рускый одно есть, от варяг бо прозашася Русью, а первое веша словене".

Но и это противоречие не исчерпывает всех вариаций. Говорится и о такой руси, которая отлична и от славян, и от варягов. Под 6452 (944) г. среди воинов Игоря в походе на Константинополь упоминаются "вои многи, варяги, русь, и поляны, словени, и кривичи, и тетерьце, и печенеги".

То же можно сказать и о записи 6390 (882) г. о том, как Олег обосновался в Киеве:

"И веша у него варязи и словени и прочи   п_р_о_з_в_а_ш_а_с_я    р_у_с_ь_ю".

Так "Начальная летопись" и подчеркивает связь руси с варягами, и последовательно отличает ее не только от славян, но и от самих варягов:

"В лето 6449 [941 г.] Иде Игорь на Греки. ... Памфир деместик съ 40-ми тысящь, Фока же


Стр. 147

патрекий съ макидоны, Федор же стратилат съ фракии, с ними же и сановници боярьстии, обидоша Русь около. Съвещаша Русь, изидоша, въружившеся на греки, и брани межю ими бывши зьлы, одва одолеешаа грьци. Русь жевъ зратиша сякъ дъружине своей къ вечеру, на ночь влезоша в лодьи и отвегоша. ...Игорь же пришед нача совкупляти вое многи, и п_о_с_л_а    п_о    в_а_р_я_г_и   многи за море, бабя е на греки, паки хотя поити на мя".

"В лето 6526 (1018 г.). Приде Болеславъ съ Святополкомь на Ярослава с ляхы. Ярославъ же, с_о_в_о_к_у_п_и_в_ъ   Р_у_с_ь,    и     в_а_р_я_г_ы     и     с_л_о_в_е_н_е, поиде противу Болеслау и Святополку, и приде Волыню и сташа оба полъ рекы Буга".

В договоре Новгорода с Готским берегам (1189-1199 гг):

"Оже скоть   в_а_р_я_г_у   н_а    р_у_с_и_    н_е   и_л_и     р_у_с_и_н_у    н_а    в_а_р_я_з_е,  а ся его заприть, то 12 муж послухи, идеть роте възметь свое".  

Данилевский же приводит мнение А. Г. Хабургаева:

"Это “противоречие”, дающее повод для самых различных, подчас диаметрально противоположных) предположений, может быть осмыслено только при условии, если история этнического наименования не будет отождествляться с историей Русского (Древнерусского) государства. Решать вопрос во всем его объеме должны историки; в данном же случае представляет интерес лишь этнонимическая сторона дела, связанная с поиском ответов по крайней мере на два вопроса: 1) каковы источники термина Русь? и 2) почему именно этот термин закрепился за собственно Киевским княжеством, следовательно (со временем), и за всем обширным восточноевропейским государством со славяноязычным населением?"

Все эти противоречия легко снимаются, как только мы вспоминаем об уникальной зоне в северной части Европы, где обитала "трёхплеменная" вольница (предки немцев и скандинавов, славяне и балты), с такими её городами, как Волин, Ладога или Аркона. И говорила эта "вольница" по-видимому на смеси диалектов, куда входили древненемецкие, славянские, балтские и скандинавские слова. Эта вольница очевидно часто нападала на соседей, но не только она; нападения совершали и "другие" викинги. Поэтому термин "варяги" лучше всего укладывается в понятия "северный (балтийский) воин", "северная орда", "ватаги с севера". Русью же по-видимому называли особых, "белых" варяг. Тогда как "просто варяги" занимались исключительно грабежом и не проявляли большого интереса к колонизации или княжению на землях, на которые нападали, "белые варяги", или русь, сражались за идею, за свободу и справедливость, за независимость от сильных монархий, крестоносцев-миссионеров, силой насаждавших христианство, и от феодального закабаления. "Руги", остров Руян, где находилась Аркона, и другие похожие слова происходят от того же корня.

В своей книге  "Древнерусское государство" Р. Г. Скрынников пишет, что "типичными поселениями скандинавов той эпохи были "торговые места" - вики". Они и стали предшественниками таких "вольных" полиэтнических городов, как Аркона. Уже после 1998 года исследователи  установили, что существует "слишком много" общего между скандинавскими виками - и такими неукрепленными поселениями, как самый древний восточнославянский город Ладога. Археологи пришли к заключению, что это были


Стр. 148

"открытые торгово-ремесленные поселения полиэтнического характера" (Скрынников). Настолько сильное сходство привело к предположению, что норманны-русы сыграли ключевую роль в основании таких поселений. Однако, это предположение легко можно оспорить "ситуационными" или чисто-утилитарными мотивами, приведшими к нему.

Таким образом, самый древний из русских городов - Ладога - возник именно на севере как самый восточный из "полосы" вольных мультиэтнических городов, таких, как Радов, Волин или Аркона. Именно близость к этой полосе и Скандинавии определила возникновение тут "варяжских" (норманно-балтославянских) колоний уже в VII веке. В этом смысле некоторые другие древнейшие неукрепленные поселения на реках Восточной Европы тоже можно назвать виками. Они тесно связаны с путём из Ладоги в Волгу. По нему, как считает Скрынников, в Скандинавию поступало серебро из стран арабского Востока. Однако, если путь "из греков в варяги" никем не оспорен, то путь из "варяг в греки" может оказаться всего лишь легендой. Наиболее значительным "виком" на этом пути было городище Тимерево (недалеко от того места, где позже возник Ярославль на Волге).

Другой путь ("путь из варяг в греки") пролегал южнее, с основными стоянками Рюриково городище (на Волхове под Новгородом) и Гнездово (на Днепре под Смоленском). Есть основания сомневаться в том, что, как считает Скрынников, это были городища скандинавских русов, которых он ассоциирует с викингами. То, что нам известно об этих городищах, позволяет предположить, что славянский и балтский элемент играл в них определённую роль. Можно развить эти предположения следующей догадкой: постоянными жителями поселений были славяне и балты, тогда как скандинавские дружины оказывали им помощь и поддержку, и делились добычей за поддержание этих речных стоянок "в рабочем состоянии" и за возможность использовать их во время передвижений с севера на юг и обратно.  

Не менее интересен и вопрос сношений варягов с хазарским каганатом. Известно, что предводитель русов носил титул хакана. Скрынников считает, что "ранний русский каганат образовался еще в те времена, когда русы поддерживали наиболее интенсивные связи с Хазарией, а не с Византией. Открытие рунических надписей на восточных дирхемах из кладов VIII-IX вв. наводит на мысль, что ранний этап восточноевропейской торговли следует рассматривать не как арабский, а как норманно-арабский". Это мнение мы всецело поддерживаем. Скрынников считает, что "первое норманнское княжество в Восточной Европе получило название каганата по той причине, что образовалось оно на периферии Хазарского каганата".

Радов, Волин, Аркона, Ладога, Рюриково и Гнездово не получили такой известности, как, скажем, Псков или Новогород, по той причине, что полиэтническая общность, известная нам под разными именами ("русы", "варяги", "викинги", "собры", "норманны", "конунги", и т.д.) вела в основном кочевой образ жизни, и эти центры являлись для неё пристанями и торговыми площадками, но не городами в более позднем понимании. В разных местах эти центры имели ту или иную доминирующую этническую группу. Если Волин поддерживался в основном усилиями лужицких сербов (сорбов), то в Арконе почти такую же роль играли предки немцев и, возможно, балты. В Ладоге и Рюриково ключевую роль играли скандинавы, а в Гнездово, вероятно, восточноевропейские северные славяне. Именно на севере и на востоке Европы вики никогда не укреплялись, потому что тут им


Стр. 149

не от кого было защищаться. Кроме того, в случае приближения вражеского войска все, кто в данный момент находился на территории первоначальных "центров", садились в свои ладьи и покидали это место. Ведь это были "кочевники моря".

Но есть ещё одна причина, не сразу заметная. Прежде, чем дошло до взаимоотношений с Византией, русы, как указывает Скрынников, "надолго задержались на хазарских границах, о чем свидетельствует расположение их городищ со скандинавскими могильниками. Самый крупный норманнский некрополь располагался в Гнездово под Смоленском. (...) Киев в отличие от Гнездово не принадлежал к числу ранних виков, а значит не мог быть столицей каганата русов в середине IX в." Киев же "располагался на границе великой степи". Вот почему Киев сделался столицей древнерусского государства: по той же причине, по какой в петровские времена Санкт-Петербург. Если последний: это "ворота в Европу", то древний Киев: это "ворота в Византию". Вот откуда загадка малочисленности населения в киевской земле перед нашествием монголов Батыя, и другие загадки. Древнерусский Киев: это просто феноменально крупный вик, а не полноценный город.  

В еврейской религии, в которую были обращены хазары, коренится психология кочевников пустыни, и, таким образом, "последний вик" русов - Киев - стал смесительным котлом, в котором смешивались два мотива: кочевников моря и кочевников пустыни. Это был как бы гигантский шприц, по которому это психологическое наследие древних и кровавых иерусалимских жрецов пошло вдоль водных артерий на север Европы, попутно неся вместе с собой христианство. Для зоны северо-восточных мультиэтнических "вольных" европейских городов (Радов, Волин, Аркона, Ладога; позже Новгород, Псков, Туров и другие) разрушение язычества, и, главное, насаждение именно в этих обстоятельствах христианства явилось смертельным ударом. Существует множество предположений о том, что к IX веку евреи и варяги образовали весьма устойчивый симбиоз, в разных местах продержавшийся около века или двух веков, который хищническим образом покончил с родовой демократией. Сегодня мы видим тот же процесс закабаления нас, в прошлом "вольных людей", и этот процесс нашествия неофеодализма я назвал лет 20 назад "варяжский рецидив" (см. мою одноименную работу).

Нападения на Византию были естественным "предэтапом" истории "феодализации" ("иудаизации") Европы. 

Скрынников напоминает:

"В 860 г. флот русов в 200 ладей внезапно появился у стен Константинополя. Император с войском и весь греческий флот находились вдали от столицы, занятые войной с арабами в Малой Азии. Русы в течение недели жгли церкви и монастыри у стен византийской столицы, грабили и убивали жителей. Затем они погрузились на суда и исчезли так же неожиданно, как и появились. Имеются данные о том, что некоторое время спустя русы совершили набег на южное побережье Каспийского моря в районе Абескуна. Вероятно, норманнам не надо было пробиваться силой через владения Хазарского каганата. Мир с Хазарией был необходимым условием для успеха их дальних походов на Черное и Каспийское моря".

Здесь перед нами хороший пример союзничества евреев и язычников в борьбе с


Стр. 150

православием (христианской Византией). Существуют и примеры союзничества евреев и христиан, обращённого против язычников. Религия или идеология, или и то, и другое: такое же оружие, как огромные армии и неприступные крепости. С одной стороны, религиозное единообразие не предотвращает войн и вражды. Захватчики-крестоносцы, ворвавшись в Константинополь, вели себя по отношению к великой византийской цивилизации ничуть не лучше, чем язычники-варвары. С другой стороны, обращение в "свою" религию, навязывание "своей" идеологии помогает империям колонизировать многие народы. Агрессивная экспансия империй всегда сопровождается культурным, идеологическим и религиозным империализмом.

Ключевое значение в ходе исторического развития имеет не то, в какую религию из какой стремится обратить колонизируемые народы имперская воля (хотя и это тоже), но когда именно, как и при каких обстоятельствах это происходит. Еврейский мировой колониализм всегда борется против той религии либо идеологии, которые подстёгивают свободолюбие и свободомыслие, а, если что-то не получается, тогда евреи раскачивают "маятник", доводя свободолюбие и свободомыслие до гротеска, до абсурда, до профанации, т.е. превращая в свою противоположность. Евреи также боятся религий-конкурентов с очень давними традициями, при этом допускающих секулярное общество. Поэтому главными своими врагами евреи всегда считали и считают буддизм, зороастризм и христианство. Там, где им удавалось искоренить одну из этих религий с помощью другой, они одерживали самые блестящие победы (например, в Армении). Современное христианство, переболевшее инквизицией и ханжеством, для евреев смертельно опасно, и они добились сегодня решающего перевеса над ним.

Покорение американских индейцев (индо-американских автохтонов) тоже начиналось насильственной христианизацией, за которой последовал геноцид. И там мараны (скрытые евреи) играли ключевую роль, особенно в дальнейшей работорговле. Колониальные войны и владения намертво сцеплены с рабством, грабежом и разбоем. У американских индейцев отбирались плодородные земли, угодья, золотые прииски, изделия из драгоценных металлов, а их владельцев убивали. У оставшихся в живых за бесценок скупали пушнину, эксплуатировали их бесчисленными, изощренными способами, и все равно убивали. Для работ на плантациях и в качестве прислуги из Африки и Европы ввозили белых и чернокожих рабов. Работорговля особенно пришлась по вкусу "потомкам Авраама", в которой они держали неоспоримое лидерство, иногда - монополию.

Приводимые М. Фридландером "Outlines of Jewish History", Lady Magnus (122), которые цитирует и Еврейская Энциклопедия (123), подчеркивают: "Во время правления папы Грегора Великого (590-604) евреи стали верховодить в работорговле." (...) "...во многих областях Европы еврейские купцы держали монополию в сфере международной торговли рабами." (...) "Они заключали сделки на покупку рабов (...), их торговый флот бороздил Средиземное море, и мореплаватели-евреи (...) доставляли рожденных на Востоке на рынки Запада. Но постепенно подобный род торговли сделался невозможен. И со временем, в связи с моралью, а также по закону, работорговля исчезла". Мнение Magnus (124) : жаль, что торговлю рабами все воспринимают с осуждением, ведь именно благодаря евреям и ввозимым ими рабам были освоены огромные пустоши невозделанной земли.



Стр. 151

Генри Л. Файнгольд, в книге "Сион в Америке" (125) упоминает о еврейском участии в работорговле. Маркус Аркин в "Аспектах еврейской экономической истории" (126), и С. Д. Гойтейн в "Еврейских записях средневековых торговцев" (127) доказывают, что в некоторых областях Европы еврейские купцы держали монополию в сфере международной работорговли. Гойтейн приводит доводы в защиту работорговли, и оправдывает евреев-работорговцев очень похожими на аргументы других еврейских авторов доводами. Евреи были работорговцами не только в Европе, но и в арабском мире. Издание The Universal Jewish Encyclopedia (128) подтверждает, что евреи "как никто другой" подходили для работорговли. Книга Harry L. Golden and Martin Rywell, (129): "Золотой век испанского еврейства частично обязан своему процветанию международной сети еврейских работорговцев. Богемские евреи покупали славян, особенно славонцев, и продавали их испанским евреям для перепродажи мурам."

Колонизация, предпринимаемая какой-то одной силой, нередко в себе несёт скрытое ядро совершенно другой колонизации. Вектор силы, прилагаемой евреями, как правило совпадает с вектором другой силы, за которую прячется. В этом методе евреи достигли исключительной виртуозности. Никакие временные процессы их не обескураживают. Сегодня они будут поддерживать ислам, завтра - держать сторону христианского мира, послезавтра станут комиссарами и сотрудниками ЧК. В долгой перспективе они как правило добиваются своих целей. Важно отметить, что язычество, всё ещё цеплявшееся за жизнь в Восточной и Северной Европе, евреев тогда очень раздражало. Они искали путей его уничтожения.  

Первая попытка византийских греков обратить русов в христианскую веру состоялась вскоре после упомянутого нами выше набега 860 года. Осенью 865 года папа римский, Николай I, соперничавший с Византией в деле насаждения христианства, поднял вопрос об этом набеге, когда язычники умертвили "множество людей, сожгли церкви святых в окрестностях Константинополя почти до самых стен его". Папу римского очень волновало и то, что русы, враги Христовы, "остались безнаказанными". Этим письмом делалась попытка уязвить и унизить константинопольского патриарха Фотия, непримиримого противника папского Рима. Из него можно понять, что в 865 году вопрос об обращении русов в христианскую веру не рассматривался. Ответом на вызов папы римского явилось послание Фотия, написанное два года спустя. Тут Фотий объявлял, что русы "вместо недавнего грабительства и великой против нас дерзости" воспылали христианской добродетелью, и прежнее язычество сменили на "чистую и неподдельную христианскую ревность веры... приняли епископа и пастыря".

Первые по хронологии известия о массовом переходе славян в православную христианскую веру касаются Болгарии и Руси. Борис, болгарский царь, в 865 году принял христианство от византийских греков, однако, сатрапы царя возмутились и выступили против крещения в том же, 865 году. Собственный сын Бориса в 893 г. сделал попытку восстановить язычество.

Как мы знаем, примерно то же самое имело место и в Литве-Беларуси, где возвращение к язычеству несколькими волнами смывало пытавшееся утвердиться христианство.

Таким образом, ясно, что христианство насаждалось Римом и Константинополем через местных деспотов - царей, королей и князей, - и не поддерживалось широкими народными массами.

Стр. 152

Борьба за христианизацию Руси своей тактикой и стратегией напоминает искуснейшие и ожесточённейшие военные баталии.

При императоре Михаиле III, соправителем которого с 866 г. стал Василий Македонянин, патриарх Фотий получил верховную поддержку в деле крещения Руси. Приобретённые на "государственные гранты" дорогие и ценные подарки - золото, серебро и драгоценные одежды - были отправлены русам, чем их склонили к переговорам. Ещё до императора Михаила византийские чиновники разработали стандартные, искусно составленные статьи о преимуществах, которые язычники должны получить в случае принятия ими христианства, и старались внедрить эти условия в текст любого мирного договора с варварами. В 867 году в Византии свершился государственный переворот, и Михаил III был убит. Вместе с Михаилом, от власти был отстранён и патриарх Фотий.

Василий стал основателем македонской династии, установив в Византии наследственную монархию. Вместо Фотия, патриархом при нём был сделан Игнатий, который продолжил борьбу за христианизацию славян.

Константин VII Багрянородный, внук Василия I, в составленной им биографии деда вспоминает о крещении русов. Снова русам были отправлены щедрые подарки, вслед за чем последовал и мирный договор. В соответствии со стандартной схемой, в текст этого договора, или в качестве приложения, был включён пункт и о переходе в христианство.   Император Василий I "устроил так, что они [русы]  приняли архиепископа, рукоположенного патриархом Игнатием". По-видимому, условия принятия христианства только подтверждали подобные же пункты, имевшиеся уже в первом договоре византийских греков с русами, заключенном ещё при Фотии, то есть, до 868 года. Эти условия оговаривали принятие русами архиепископа, рукоположенного патриархом Игнатием.

Славяне, балты, скандинавы и немцы (знать, князья) выдавали себя за христиан или мусульман, в зависимости от выгоды, "меж своими" в то же время придерживаясь язычества. Мгновенно переметнутся от одной религии к другой для них ничего не составляло. Как заметил арабский географ ибн-Хордадбех (середина IX века) купцы-русы (норманны) только "выдают себя за христиан". Крещённые русы продолжали оставаться язычниками, а многие принимали третью, четвёртую или даже пятую веру. В период княжения Владимира (Булдмира), уже после крещения Руси, четверо купцов-русов - из придворных самого Владимира - прибыли в Хорезм, и признались местному арабскому владыке, что они христиане, но готовы принять ислам. Правитель "завалил" их подарками, и позволил вести торговлю в его владениях на льготных условиях, так что все четверо быстро разбогатели.    

Так же легко принимали норманны и еврейскую веру.  Когда торговля велась с Хазарским каганатом, где еврейская вера доминировала, скандинавские купцы становились евреями. Как правильно заметил Скрынников, "их отношение к религии определялось их образом жизни". Опыт общения с Византией, Арабским Халифатом, Хазарией, и с другими важными для того времени торговыми державами, показал норманнам-русам, что добиться успехов можно (и, главное, намного легче) и без набегов, грабежей, предельной жестокости, массовых убийств и разбоя. Поэтому им надо было отделиться от того негативного образа, который прочно увязывался тогда с норманнами. Одним из способов "улучшения" репутации как раз и был переход в одну из мировых религий.

Стр. 153

В Византии знали об этом, и хотели использовать в своих целях. Мусульманская или еврейская Европа нисколько не устраивала Константинополь, который прилагал все усилия для её христианизации. Однако, на первых порах распространение христианской веры среди скандинавских племён не имело успеха вследствие непостоянства локализации "каганата русов" и удалённости важных для "скандинавской орды" пунктов от Византии. В Риме и Константинополе точные координаты ареала обитания русов не были даже определены. В Западной и Южной Европе не знали точно, откуда прибыли в Ингельгейм послы хакана русов. "Повесть временных лет" приводит легенду о том, что князь Рюрик, уже правивший в Новгороде, не возражал против похода своих "бояр" Аскольда и Дира на Константинополь. "На обратном пути" из Константинополя они, якобы, утвердились в Киеве, и стали там княжить. Правдивость этой легенды проверить невозможно.

Так как эфемерность виков и их отдаленность не могли подпадать под статус города, византийские греки не видели ни одного "города" русов, куда можно было бы мог послать назначенного для их крещения архиепископа. Каганат русов вероятно зиждился на еврейской вере, и представлял из себя расширенную дружину для защиты "торговых пунктов" - виков - и торговых путей. Во главе его стояли князья (короли), известные под разными названиями (хаканы, каганы, коннунги), которые получали значительную долю от торговли. К концу  IX века, однако, эта "охранная дружина" распалась (вероятно, из-за междоусобиц), и каганат русов перестал существовать. Надежда Византии образовать в рамках каганата русов христианское архиепископство - рухнула.

Несмотря на то, что "каганат русов" приказал долго жить, мы должны "держать в уме" то, что Русь приняла крещение от тех, кто в эпоху каганата русов вероятно находился под огромным влиянием еврейской религии (и от их наследников).

Игнорировать то, что проникновение скандинавского элемента в восточнославянские земли, славян на земли малочисленных финских племён, а также на земли балтов и (редко, но и такое случалось) скандинавов и "пранемцев", проходило практически мирным путём, без войн и кровавых баталий, при этом зная о том, что нападения викингов и славян на западноевропейские государства (к примеру, на империю Франков, или Лангобардское королевство), на Византию и Хазарский каганат сопровождались массовыми убийствами, беспредельными зверствами, резнёй местного населения: значит, закрывать глаза на тенденцию к полиэтническому существованию населения северо-восточной части Европы. С другой стороны, если не игнорировать это интересное явление, придётся согласиться, что "северо-восточные" племена во многих областях жили "вперемежку", а, значит, не имели ярко выраженного территориального ареала.

А это, в свою очередь, подтверждает наши объяснения отсутствия сведений о славянах в более ранние времена.

Не случайно (это подчёркивает и Скрынников) в походах скандинавских "русов" принимала участие славянская знать и племенные ополчения. Суда для викингов тоже строили славяне, снабжали их припасами и поддерживали "хозяйственную целостность" виков. Рядом с виками вырастали славянские поселения, которые Скрынников называет "спутниками виков". Приток славян в такие поселения, указывает он, "далеко превосходил приток скандинавов в вики".



Стр. 154

Рюриково городище, по словам Скрынникова, со временем уступило располагавшемуся неподалеку Новгороду, а Гнездово - Смоленску. "Отмеченный археологами "перенос городов" на Восточно-Европейской равнине был связан, скорее всего, с раздельным существованием норманнских виков и славянских поселений на раннем этапе их истории. Начавшийся процесс ассимиляции норманнов славянским населением изменил ситуацию. "Торговые места" уступили место полиэтническим поселениям, которые начали превращаться в столицы конунгов и их княжеств".

Скрынников также указывает на то, что "на обширном пространстве от Ладоги до днепровских порогов множество мест и пунктов носили скандинавские названия". Однако, "предметы норманнской культуры на Руси со временем исчезли под мощным слоем славянской культуры".

Ключевский, в свою очередь, указывает на то, что Владимир смог одолеть в 980 году своего брата Ярополка и утвердиться в Киеве с помощью "призванных из-за моря варягов", которые сказали своему наёмщику: "Князь, ведь город-то наш, мы его взяли; так мы хотим брать с горожан окуп - контрибуцию - по две гривны с человека". Владимир только хитростью сбыл с рук этих назойливых наёмников, выпроводив их в Царьград".

Зато "иные вооружённые города со своими областями" так и не смогли избавиться от подобных варяжских дружин, и становились владениями норманнов. "Таких варяжских княжеств, - пишет Ключевский, - мы встречаем на Руси несколько в IX и Х вв".

Ключевский называет (вторая половина IX в.) княжество Рюрика в Новгороде, Синеусово на Белом озере, Труворочо в Изборске, Аскольдово в Киеве. Он (по-видимому, ошибочно) причисляет к подобным княжествам (Х век) Рогволодово в Полоцке и Турово в Турове на Припяти. Вероятнее, однако, что Рогволодово княжество это кривичско-балтское образование, а Туровское: дреговичско-балтское.

И, чуть дальше, Ключевский пишет:

"Еврей Ибрагим, человек бывалый в Германии, хорошо знакомый с делами Средней и Восточной Европы, записка которого сохранилась в сочинении арабского писателя XI в. Аль-Бекри, около половины Х в. писал, что "племена севера (в числе их и Русь) завладели некоторыми из славян и до сей поры живут среди них, даже усвоили их язык, смешавшись с ними". Это наблюдение, очевидно, прямо схвачено со славяно-варяжских княжеств, возникавших в то время по берегам Балтийского моря и по речным путям на Руси".  (130).  

Свидетельство некого еврея Ибрагима (вероятно, жителя Хазарского каганата или Арабского халифата) - ещё один штрих к иллюстрации о роли евреев в Скандинавии и Восточной Европе. Помня о том, что викинги (а также "варяги", "русь", и т.д.) не этническая принадлежность, и даже не сословная, а "типологическая", "принадлежность принадлежности", мы неизбежно придём к пониманию более глубокого механизма тогдашних исторических процессов, в которых евреи играли далеко не последнюю роль.

Л. Н. Гумилев так описывает исторические обстоятельства той эпохи:

"Не лучше было и на Западе, где разлагалось заживо франкская держава Меровингов и


Стр. 155

Лангобардское королевство, а в Британии англы и саксы резали кельтов. Но там положение изменилось к 800 г., ибо Карл Великий, покорив саксов и лонгобардов, возложил на себя императорскую корону. Последние годы его правления совпали с переворотом Обадии, и тогда две возникшие империи вступили в дружественный контакт, выразившийся в том, что Карл особым указом позволил иудеям жить по их обычаям. И в дальнейшем иудеи поддерживали союз с Каролингами вплоть до их падения в Х веке".

Таким образом, именно к IX веку евреи добились огромной победы в Европе, где до того они, в отличие от арабского мира, жили хуже, чем на правах бедной падчерицы, если, конечно, не вели себя "тише воды, ниже травы", но евреи разве смогут "не вылезать", не отличаться?

Известно, что еврею всегда мало. Ему, как крокодилу, дай палец - откусит руку.

Вот и Л. Н. Гумилев утверждает, что "...евреи, не довольствуясь административной поддержкой императоров-каролингов, использовали язычников-норманнов (...) Два хищника - рахдониты и викинги - в 859 г. договорились о разделе сфер будущих завоеваний, которые предстояло совершить".

Хазары имели прямое отношение к гуннам, той самой многоплеменной общности, о которой мы писали в первых главах нашей работы (см., например, раздел ПРОИСХОЖДЕНИЕ, ЗАРУБИНЕЦКАЯ ЗАГАДКА, ССЫЛКИ-4, ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКИЙ СПРАВОЧНИК). В состав гуннов входили представители иранских, германских и прочих европейских племён, а также многочисленные азиатские народы, включая тюркский элемент, который в Хазарии играл гораздо большую роль, чем в "классическую эпоху" гуннов. Таким же многочисленными были в Хазарии славянские племена булгаров, постепенно смешивавшихся с тюрками. Именно эту "странную" мультиэтническую общность и удалось превратить в евреев.  

"Непримиримая" вражда норманнов ("северян") к хазарам и Каролингам совершенно не исключает влияния на них евреев, еврейского идеологического руководства в деле насаждения (под видом распространения христианства) феодального рабства, и раздел сфер влияния между норманнами и хазарами.

Если мы посмотрим на тогдашнюю ситуацию глазами евреев, нам станет очевидно, что инициативу крестовых походов, энергию христианизации, её потенциал можно сравнить с "целевым займом", или с грантом, который даётся только на что-то очень конкретное. Так как получить его можно только под именно это конкретное дело, оно становится капиталом, и тот, кто получит его, получает возможность до определённой степени распоряжаться им по своему собственному усмотрению. Франкское государство Меровингов не сгнивало заживо, как пишет Гумилёв, а очень тонко и коварно уничтожалось, "разбиралось на донорские органы". Точно так же, как ротшильдовская организация иллюминатов, внедрившись в масонские ложи, полностью подменила их собой, и большая часть масонства сделалась инструментом в руках евреев, династия Меровингов и её тайные организации были инфильтрированы евреями, превратившись в их тайное оружие. С этого момента существование структуры Меровингов в виде державы переставало евреев устраивать, так как должно было быть "переведено" в тайную сферу. Инфильтрированная евреями кровь Меровингов должна была в дальнейшем


Стр. 156

смешаться с кровью Габсбургов, а последние, в том или ином соотношении, сделались одной из родственных линий любой монархической европейской династии, от Англии до России с Запада на Восток, и от Австрии (с контролировавшейся ею Италией) до Швеции с Юга за Север.

Первоначальный костяк европейского еврейства составили обращённые в иудаизм ещё примерно в VIII веке группы представителей германских и славянских племён, говорившие на языке идиш, которые позже смешались с беженцами из Хазарского каганата после его падения вследствие поражения от Киевской Руси. Так образовалась новая общность, предки "ашкеназов" (ashquenazim): европейских евреев, противопоставляющих себя (и противопоставляемых) испано-азиатско-африканским
евреям ("сефардам").   

Всё больше людей в наше понимают, что еврей: это не этнический и даже не религиозный тип, а особый корпоративный психофизиологический тип, который в историческом плане побеждает за счёт своего "урезанного диапазона". Владимир Карпец (131) очень кстати приводит вспоминает Шпенглера: после Освальда Шпенглера мы вполне можем говорить о "мощных группах морфологического сродства, каждая из которых символически изображает особый тип человека в общей картине всемирной истории и имеет строго симметричное строение. Эта перспектива и отражает впервые подлинный стиль истории". (132)

Гипотеза о связи образования Киевской Руси с Меровингами представляется весьма интересной и плодотворной, но безусловно не в виде крайности, проводящей линию прямого родства между Меровингами и Рюриком.  

"Основание меровингского (варяжского) государства (быть может, действительно, именовавшегося тогда как Русью, так и Меровией)",  - указывает Владимир Карпец. (133). В любом случае, догадки о какой-либо связи между действиями основателей Киевской Руси и Меровингами высвечивает крайне любопытные, скрытые глубины. Действительно, если такая связь имела место, захват Киева становится одной из ключевых задач (в силу его близости к Хазарскому каганату и многочисленности еврейского "населения" города). Многочисленная "родовая община" Меровингов к тому времени уже была инфильтрирована евреями или их ставленниками. Вообще, само по себе резкое увеличение численности людей, в жилах которых текла кровь Меровингов, означало её обесценивание, которое невозможно понять, не принимая во внимание тайных целей "закулисы". Карпец ссылается на летописные свидетельства о связях полян-киевлян (с 843 года, когда столицей восточных Каролингов стал Реленсбург) и их предшествующих правителей (потомков Кия, Щека и Хорива) через Реленсбург с Западной империей, а, следовательно, и с Римской епархией. (134)

Примерно с IX по XV век Римская епархия становится главным врагом евреев, и они не упускают ни одной возможности напакостить ей. С 16-го столетия начинается постепенное подчинение евреями Ватикана, вплоть до полной финансовой и идеологической зависимости, и сегодня папа Римский: марионетка в еврейских руках. Но это в будущем. А пока их безудержная злоба направлена более всего на Римскую епархию. Отсюда и стремление выбить влияние Рима из Киева, и более охотное союзничество с также ненавидимой евреями Византийской империей. Впрочем, именно к IX веку


Стр. 157

происходит резкая перемена во внутренней политике Константинополя, который, в противовес своей прошлой практике, разрешил евреям широкую финансовую деятельность, вплоть до ростовщичества, закрыв глаза на широкое строительство синагог, миссионерскую деятельность и почти беспошлинные торговые операции. Очевидно просматривается связь между политикой Каролингов - и политикой поздней Византийской империи. После наших объяснений должно быть понятно, что цели Меровингов вполне соответствовали интересам Византии.

То, что более всего интересовало евреев в Меровингов: это их родовитость. Надо заметить, что вопрос крови, селекция (а раввины являются самыми искусными селекционерами) и расизм - самая важная часть еврейского мировоззрения. Вся система еврейской религии строится на жертвоприношении (в том числе и человеческом) еврейскому богу. И тут вопрос крови принимает у евреев ещё одну ипостась: как эзотерическая формула верховного смысла. На еврейскую пасху каждый еврей должен совершить не одно, а целых 5 (пять) жертвоприношений (число "5" справедливо ассоциируют с сатанизмом): Хагига 14-го Нисана, пасхальная жертва, Ола паломничества, Шалмей хагига и Шалмей симха.

Во время жертвоприношения ворота Храма обязательно запирались. Каждое чтение Галлеля сопровождалось тройным трублением в шофар. Коэны стояли в несколько рядов с золотыми и серебряными чашами в руках; каждый ряд - либо золотые, либо только серебряные. Чаши не имели плоского дна, чтоб их нельзя было ставить на землю, иначе наполнявшая их кровь могла свернуться и стать непригодной для разбрызгивания на жертвеннике. Когда жертву убивали (зарезали), коэн наполнял её кровью чашу и передавал другому, тот - следующему, чтобы как можно больше людей участвовало в кровавом ритуале. В конце чаша с кровью попадала к коэну, стоявшему рядом с жертвенником. Он выливал кровь на жертвенник (споры всё ещё ведутся вокруг того, на верх жертвенника, или на его основание), принимал новую чашу, до краёв наполненную кровью, и возвращал пустую. Во время человеческих жертвоприношений чаши были наполнены человеческой кровью.

В "Истории евреев" Жозефа Кастейна (Josef Kastein) сказано, что для древних евреев не сердце, не мозг, не лёгкие и не какой-либо другой орган, а именно кровь ассоциировалась с душой человека. Мартин Лютер, которого трудно заподозрить в недобросовестности или фальсификации, пишет о мальчике Симоне из Трента, убитом евреями, и о других детях. (135). Поэтому в еврейском религиозном сознании кровь в смысле родства накладывается на жертвенную кровь, и, в первую очередь, кровь детей-первенцев.

Мнения о том, что Меровинги могли бы претендовать на престол Восточной Империи (вспомним о византийских инсигниях), небезосновательны. Однако, шансы на это были малы вследствие иной системы правления в Константинополе, в какой почти отсутствовало династическое начало. Дж. М. Уоллес-Хэдрилл подчёркивал (говоря о Меровингах), что "мы имеем дело с древнейшим обычаем Царской семьи, семьи столь высокой, что уже никакой, наивыгоднейший династический брак не сможет возвысить ее кровь (...) В ее собственной крови находилась ее сила, и все, кто входил в нее, ее разделяли" [136].




Стр. 158

Однако, всякие инсинуации о том, что династия, основанная Рюриком, состояла из "чистых" потомков Меровинга, упоминание в этой связи о византийской "инсигнации Хлодвига", и разговоры об открытом нарушении византийского церемониала русскими князьями в Константинополе - это чистой воды демагогия.

Г. Острогорский приводит свидетельство Константина Багрянородного о посещении Царьграда в 946 году русской княгиней, "равноапостольной Ольгой" ("архонтиссой"), которая на клитории (торжественном званом обеде) села к столу, лишь слегка наклонив голову. "Право сидеть в присутствии императора считалось чрезвычайной привилегией (...), - напоминает Острогорский. - По общему правилу каждый, поставленный перед императором, падал перед ним ниц". Отсюда делаются выводы, что императорские инсигнии были получены предками ее рода, что она об этом не знать не могла, как и византийские греки. (137). Однако, всё это голословно, ведь никаких доказательств не приводится. С другой стороны, если бы Ольга рассматривалась как представительница Меровингов, то есть как присутствие на торжественном обеде де юре их юридического лица, её поведение получает объяснение и смысл. Представлять Меровингов она могла не обязательно как одна из них, а как получательница их верительной грамоты и посредница их послания византийскому императору. Впрочем, тут могли быть замешаны не обязательно Меровинги.   

Владимир Карпец приводит мнение Эверса об отсутствии сопротивления утверждению Рюриковичей в Киеве. (138) Вслед за Эверсом, Карпец указывает на то, что "и еврейское население признавало за его династией легитимность, и потому в большинстве своем также приняло христианство (как и в случае с Дагобертом I)". Во-первых, массовое принятие евреями христианства вовсе не означает отказа от еврейской веры (как в случае с маранами), а во-вторых, как мы показали выше на примере гипотетических допущений, евреи могли иметь в этом "признании легитимности" свой "шкурный" интерес.

Ещё менее убедительно звучит признание коварно убитых Дира и Аскольда (киевских правителей) вассалами Хазарского каганата ("Может показаться странным, - пишет В. В. Кожинов, - что освобождение Олегом Южной Руси от хазарской власти началось со свержения Аскольда. Но, как установила С. П. Плетнева, "хазары сохранили всю правящую верхушку побежденных народов, связав ее с собой вассалитетом. Поэтому свержение Аскольда и война с хазарами преследовали одну цель"). Во-первых, фраза "установила С. П. Плетнёва" включает в себя одно странное слово, а именно: "установила". И, во-вторых, из этого никак не вытекает вывод о вассальной зависимости Аскольда от хазар. Бледная догадка выдаётся за факт. [139]   Действительно, первый поход Олега Вещего на хазар, воспетый Пушкиным, состоялся почти сразу после вокняжения в Киеве, однако, это типичное (стандартное) решение правителями проблемы своей нелигитимности. Сплотить своих подданных вокруг проблемы "внешнего врага": таковы неписаные правила игры.

Наконец, называние династического права "русско-меровингским" звучит совсем уже дико. Династическое право существовало за тысячи лет до Рюрика и до Меровингов.

Однако, все эти странности и даже несуразицы перепевают серьёзные исследователи не по причине отсутствия академических знаний и недостаточного профессионализма, а потому, что они "смешивают жанры": уходят в эзотерику и подменяют историю религией.


Стр. 159

Формула "Россия - Третий Рим" в каждом поколении нуждается в своих глашатаях, а новые теологи и теософы не очень-то стремятся в церковные и прочие подобные академии. Вот и приходится им устраивать свою "тусовку" вокруг истории.

Тут проводится две чёткие линии: 1) Меровинги - продолжение генеалогического древа династии библейского царя Давида; и 2) основатели Киевской Руси, варяжские князья Рюрик и другие - продолжение генеалогического древа Меровингов.

Легенду о происхождении Меровингов от "Дома Дивида" затаскали все, кому не лень. Самая свежая (из последних бестселлеров) беллетристика: роман Дэна Брауна "Код да Винчи". Намёк на неё проводится красной линией в культовом фильме "Матрица". Не в последнюю очередь эта легенда распространялась и навязывалась самими евреями.

Археологические изыскания и анализ последних десятилетий показал, что древнее Израильское царство было третьеразрядной для своего времени державой, которой правили зависимые от мощных империй царьки. Однако, престиж их генеалогической линии объясняется просто: влиянием библейских сюжетов. Если бы генеалогическое древо Давида не пресеклось, евреям было бы известно об этом; всё, что связано с кровью и родством, у них никогда "не пропадает". Для того, чтобы понять весь абсурдизм "происхождения Меровингов от Давида", надо более ни менее ориентироваться в еврейской истории, психологии, религии, происхождении. Современные евреи лихорадочно цепляются за утверждение, что они, якобы, прямые потомки евреев античного времени. Однако, это совершенно не так, что мы последовательно покажем в соответствующей главе.   

Тем не менее, сторонников "жидовской" линии в происхождении основателей Руси все эти факты не обескураживают.

Так, например, современный российский автор - Роман Багдасаров - пишет:

"Вторая Книга Царств рассказывает: "И отделились все Израильтяне от Давида и пошли за Савеем... Иудеи же остались на стороне царя своего". Полководец Царя Давида Иоав приступает к Евелю (Авелю-Бер-Маахе), городу, где укрылся изменник Савей. Евель назван "матерью градам Исраилевым" (2 Цар. 20, 19). Параллельное место из Летописи - Аскольд и Дир (не-Рюриковичи) заняли Киев; избежаша от Рюрика из Новагорода в Киев много Новогородцких мужей". Придя к Киеву с княжичем Игорем, Олег убил самозванцев. "И седе Олег княжа в Киеве и рече "се буди мати всем градом Русскым" [140].

Находит он "свидетельство богоизбранности Рюриковичей" и в византийских источниках (Псевдо-Симеон), по переводу В. Д. Николаева "с английского перевода, сделанного Р. Дженкинсом": "Русские также называемые дромитами, получили свое имя от некоего храброго Росса, усвоили изречение оракула, данное им путем возжения и божественного озарения теми, кто господствовал над ними". "Р.Дженкинс задает вопрос: но кто были эти "божественно-озаренные вожди"? И отвечает на него: не сам ли это Олег?"  [141]

Как мы видим, ничего конкретного, а выводы делаются ad libitum.




Стр. 160

Владимир Карпец делает выводы на ещё более зыбкой основе: "Православный византийский хронист говорит о "Божественном" (Θεοκλυτιας), а не "демоническом" озарении князя Руси. Князя, которого вся "официозная" историография считает "язычником"! (...) И еще одно – в чем смысл прибитого (по легенде, конечно), Олегова щита к вратам Цареграда? " Откуда В. Карпец почерпнул, что "византийские хронисты называли русов принадлежащими "к роду франков", понять невозможно.

Надо заметить, что "средневековая" мистика и разного рода предрассудки пронизывают в наше время сочинения многих авторов, и особенно англо-американских. Тенденция неофеодализма, ярче всего проявившаяся в отдельных типических чертах гитлеровского фашизма, сегодня одерживает реванш, и не удивительно, что обществено-психологические механизмы возрождают в нас "средневековое" мышление.

На память приходят широко известные теории Дэйвида Айка (David Icke), которого почему-то плохо знают в России. В Канаде, Англии и Соединённых Штатах имя Айка воспринимается как нечто крайне одиозное, хотя это очень крепкий мыслитель, редкий эрудит и интеллектуал. Айк американский идеологический и политический диссидент, оппонент правящего в США режима, автор многих книг, исторический ревизионист (только не "Холокоста"), исследователь тайных пружин американской политики, генеалогических связей в высших кругах британской и американской элиты, и сторонник конспирологической теории

Почему же его имя почти всегда вызывает лёгкий смешок? Это связано с его теорией расы человекорептилий, которая скрывается в глубинах земли и правит человечеством. Эти существа обладают способностью превращаться из рептилий в человека - и обратно. Айк относит к человекорептилиям американского президента Буша и многих других политических деятелей и членов финансово-деловой элиты. Особенно много человекорептилий, по его мнению, среди высших кругов мирового еврейского "правительства". Пока Айк не начинает излагать свою "рептилиевую" теорию, он рассуждает очень здраво, и является одним из ведущих экспертов в области американо-британского империализма, еврейского влияния на мировые державы и тайн мировой закулисы. Но его "рептилиевая" теория, излагаемая им в общем элегантно, имеет "плохую" коннотацию, т.к. одновременно с ним её представляли авторы, которых здравыми не назовёшь. Так как в России Айка знают плохо (его книги, надо полагать, не переведены на русский язык), его "рептилий" удаётся всучить россиянам, как новый товар, в котором они плохо разбираются.

Но откуда вообще Айк вытащил на свет божий этих "рептилий", неужели это его собственная теория? Любопытно, что эту теорию он "позаимствовал" у своих оппонентов, т.е. у тех, кого он разоблачает, изобличает и критикует. Американская политическая элита и близкие к ней круги консервативных протестантских мракобесов - телепроповедников и прочих - исповедуют эту "теорию" уже давно, причисляя высших американских руководителей к тем самым существам со "встроенным" в человеческую генетику генетическим кодом рептилий. А надо сказать, что изначально эта теория имела теологические корни, коими она уходит в библейскую мифологию. А именно: в мифологический сюжет о Змее-соблазнителе, который уговорил находившихся в раю Адама и Еву вкусить с Древа Знания.



Стр. 161

И вот, вслед за Айком, Владимир Карпец пишет: "И здесь мы подходим к знаменитой легенде о смерти Олега Вещего (...) - Олега Вечного. По сохранившемуся до нас преданию князь этот умер от укуса змеи, затаившейся в черепе его коня".

Как указывает Карпец, "духовный смысл этой легенды раскрывает для нас современный русский исследователь Николай Козлов (Андрей Алексеевич Щедрин)".

Итак, чем же нас удивляет Козлов, он же Щедрин?

Он сперва просто пересказывает еврейскую Библию (Танах), напоминая об одном из основных постулатов Священного Писания: человеческая история, от её начала до её конца, существует в "готовом виде", она запрограммирована заранее, предопределена, предрешена, и разворачивается по заранее намеченному "плану". По Танаху, история человечества не только заранее известна и предрешена, но имеет свой предречённый эсхатологический конец, то есть, Апокалипсис. В Библии (в Танахе) человеческая история носит название Священной Истории. Начало истории людей в Танахе положено грехопадением прародителей в раю, а её конец предвозвещен там же, в раю, и это апокалиптический конец гибели всего человечества.

С самого "начала" (т.е. от грехопадения в раю) до самого "конца" (до Апокалипсиса) "прослеживается одна священная генеалогия" (Козлов): род благочестивых ветхозаветных праведников, в связи с которым речь всегда идет о названии "семя жены". Козлов делает вывод: речь идёт о наследии неизменных генетических признаков по женской линии (митоходрия ДНК), а Карпец добавляет, что это дескать "апокалиптический образ жены, бегущей в пустыню и спасающей младенца мужеского пола - царственного младенца!".

Иными словами, речь не идёт об "остальном враждебном ему прелюбодейном человечестве, получившем название "семени змия" от усвоения им себе генетических признаков, полученных от добрачного сообщения". Эта витиеватая фраза означает, что - ещё до изгнания из рая и первого коитуса Адама и Евы - "произошло вторжение змеиной наследственности в репродуктивную сферу человеческого рода"; сама репродуктивная способность, замечает Козлов, была дана человеку уже в раю (Быт., 1, 28). Отсюда легко до не озвученной, но подспудно навязанной нам мысли: репродуктивная способность была дана людям усилиями Змея, и потому "зачерпнула" частицу наследственности рептилий.

Так как в Святом Писании (т.е. в Ветхом Завете (Танахе) следующего пассажа не отыскать, авторы "исторической мистики" обращаются к писания святых отцов католической и эллинской церкви, заключая, что "присутствие змеиного генотипа в человеческой наследственности подтверждается святоотеческой антропологией". Но какая антропология может быть в трудах святых отцов, когда самой науки антропологии ещё на свете не было?

Но это не важно. Главное, что святые отцы "просвещенными Духом очами созерцали тайны падшей человеческой природы". И поэтому атомная физика, генетика и современная антропология была ими предчувствована. Они видели "змия, который таится под самым умом в глубине помыслов, гнездится и умерщвляет человека в т.н. тайниках и



Стр. 162

хранилищах души" [142]. 
 
Святые Отцы видели не только зелёного змия, но и жёлтого, т.е. переход змеиной наследственности от потомков Каина (в еврейском Святом Писании (т.е. в Ветхом Завете (Танахе) именуемых сынами человеческими), к потомкам праотца Сифа (именуемых там же сынами Божиими). Это получает название "заповеданной Богом генетической вражды между семенем змия и семенем жены".

Евреи, как известно, в своей Библии (т.е. в Ветхом Завете, Танахе) называют сами себя Народом Божьим (что значит, что все остальные народы - не Божьи). Реакция на самопровозглашение кого-либо "лучшим", "самым чистым по крови", избранным: может быть в виде возмущения этим самопровозглашением, его неприятием и осуждением. У нами обсуждаемых авторов реакция другая: объявить себя (русских) причастными к жидовскому семени. Евреями таким образом всё равно не станешь, евреи это закрытый клуб, куда посторонним вход запрещается. Однако, с рвением декларируя свою причастность к жидовскому семени, можно, по крайней мере, попасть в тронный зал, и лизать пятки мировых еврейских узурпаторов в качестве ручной собачонки.

Но как же осуществлялась в допотопном человечестве "заповеданная Богом генетическая вражда между семенем змия и семенем жены"? Она осуществлялась "посредством брачных смешений первых с последними" (Быт. : 6, 2). В Народе Божьем (т.е. среди евреев), "избранном хранителе благочестивого семени" (задумаемся над смыслом этого виртуозного расистского постулата, рядом с которым нацистские бредни "отдыхают"), это осуществлялось "через религиозное смешение и усвоение языческих культов, практиковавших генетическую селекцию" [143].

Выходит, что евреи не смешивались с другими, как все "нормальные люди", а "хранили чистоту своего семени" (т.е. избегали смешанных браков), и только через язычество и селекцию приобщались к "смешению". На самом деле это полный бред, т.к. среди евреев процент смешанных браком ничуть не меньше, чем среди всех остальных.

В человеческой природе Христа-Спасителя шла (идёт?) та же борьба между семенем змея и "семенем жены", и весь род Иисуса Христа причастен к этой борьбе, т.к. включает в себе не только праведников, но и грешников.

Теперь уже цветовая символистика выдёргивается из разных источников, и ткётся новая мифология, смешивающая современную науку и древние предрассудки, понятия из совершенно разных сфер и областей. О наследственности по женской линии говорится как о "червленнице" (красная нить, митохондрия ДНК; от митос (греческий - нить) и хондрион (греческий - гранула). Тот же Николай Козлов указывает на "сотериологическое значение червленицы в роде Спасителя", что "уясняется из понимания Тела Христова как генотипического змия, вознесенного на крест и умерщвленного Богочеловеком".

Итак, человеческое тело Христа (как будто не Иисус Христос назвал тело человеческое Храмом Души! Разве Храм распинают благоговейные молящиеся?) было якобы распято "за то", что оно относится к "генотипическому змею", и убито Богочеловеком. Т.е. борьба, шедшая внутри самого Иисуса Христа, борьба между "генотипическим змеем" и Богочеловеком, закончилась победой последнего, который убил тело Спасителя, свою


Стр. 163

"низкую" обитель. Тогда надо признать, что такая страшная победа происходит в каждом человеке, т.к. любой из нас смертен.

"Прообразом" этой мистерии, согласно Козлову, "служило поставление Моисеем медного (красного) змия на знамя во время пребывания избранного народа в пустыне, который должен был спасать взирающих на него с верою от угрызений чувственных змей" (Числ., 21, 5-9) [144]. Вознесённый змей "есть образ самого Спасителя мира". И вот уже змей объявляется "другом человека", а не врагом, ибо "как в Священном Писании, так и в средневековых бестиариях двойствен". Не он сам по себе враг, а тот, кто в его личине является искусителем (противником бога).

Перед нами явный маскарад в масках. Но разные персонажи почему-то предпочитают одну и ту же маску. Спаситель носит её от рождения (куда денешься от человеческого тела), и его враг тоже одевает ту же маску, ей скрывая своё личико.

Когда неискушённый читатель уже полностью сбит с панталыку, ему, оглушённому и ослеплённому, по всем правилам психологической науки, снова подсовывается рукотворный кроссворд о "генеалогической загадке русского княжеского дома", заключающейся в преодолении эндогамии"  [Козлов].  

Напомним, что эндогамией называется практиковавшаяся в эпоху так называемого первобытнообщинного строя (племенной, родовой общины) традиция ограничивать
брачные связи рамками той или иной общественной группы. Чаще в роли эндогамной группы выступало всё племя, тогда как брачные связи между разными племенами избегались. Реже в половую связь между особями ограничивалась представителями рода (родовая эндогамия). Однако, чаще эндогамия племени осуществлялась на фоне межродовых половых связей (межродовой экзогамии), когда в брачный контакт входили представители разных родов и фратрий. Добавим, что эндогамия является одним из важнейших элементов "еврейского образа жизни" и еврейской религии. Брачные связи между религиозными евреями-ортодоксами как правило ограничиваются членами одной и той же узкой религиозной общины (секты), большинство которой находится между собой в родственных отношениях. Из-за браков между близкими родственниками в таких общинах рождается очень много дебильных детей и детей с разными другими пороками.   

Заметим, что религиозный еврей никогда не женится по любви. Все браки заключаются только по приказу раввина, который в каждой еврейской секте: тиран, диктатор, самодур, рабовладелец и инквизитор в одном лице. Только раввин имеет право выбрать жениха и невесту, которые вступают в брачную связь по его воле. Именно такая практика на протяжении тысячелетий выработала принципы искусного селекционирования людей с заданными качествами: как правило, целью селекционеров является выведение зомби, человекороботов, легко подчиняющимся любым приказам. Для раввинских же потомков выбирается совершенно иной способ "размножения".

Некоторыми исследователями такой принцип "размножения" внутри еврейской сектантской среды (среди хасидских кланов) назван "закрытой эндогамией".

"Закрытая эндогамия" практиковалась на протяжении многих тысяч лет разными



Стр. 164

правящими династиями, когда браки заключались исключительно между представителями одного и того же царского рода. Связанные с ней черты вырождения можно, к примеру, заметить в некоторых древнеегипетских царских династиях. Эта традиция существовала за тысячи лет до Авраама и Моисея, Давида и Соломона, и, тем более - Меровингов и русских великих князей. Существовала она какое-то время и у Меровингов, и у московских царей. Поэтому вывод о том, что русские великие князья и московские цари состояли в родстве с Меровингами только потому, что и те, и другие практиковали эндогамию, звучит нелепо. И, тем более, экстраполяция-умозаключение о родстве и тех, и других, и третьих царскому дому Давида, еврейского царя (Новый Завет будто бы ведёт от него род Иисуса Христа; однако, все пассажи в Библии на эту тему надо читать очень вдумчиво, и понимать то, что сказано "между строк"; очень часто мы сталкиваемся с буквальным пониманием теологических, эзотерических, философских категорий; так трактуют их те, кто либо их неспособен понять, либо преследует неискренние, тайные цели). И вот уже делается "глубокомысленное" умозаключение о том, что "такая практика существовала и у франкских Меровингов, и у московских царей, - то есть в пределах одного, истинного Царского рода" (рода Давида).

Пётр Великий был, пожалуй, последним, кто придерживался этой традиции в обоих своих браках. После него "вводится принцип обязательной равнородности царских браков. Так голштинцы принесли во "град огражденный" Третьего Рима кровосмесительные законы каролингско-королевской Европы, разрушив величайшую святыню - освящающую вседоступность царской крови, Sang Royal (...)". 

На самом деле, авторы всех подобных трактатов не просто ошибаются или заблуждаются. Они прекрасно знают, о чём идёт речь, но предпочитают водить своих читателей за нос. В действительности, примерно с XI века систематически и целенаправленно разрозненные царские династии "сливались" в один, общеевропейский, царский род, первый шаг в направлении "общемирового правительства". Таким образом, принцип эндогамии не преодолевался, а только расширялся, переходя на другой уровень. Примерно к XIV - XV векам кровь Меровингов и Габсбургов текла по жилам всех монархов Европы.

Ветхозаветное семейно-брачное законодательство, следование ему или его нарушение, тут совершенно не при чём. Однако, историки-эзотерики пишут о том, что ими же сотворённая шарада "являлась по существу ни чем иным, как духовно-генетическим применением сеннообразных начал ветхозаветного семейно-брачного законодательства в державном строительстве Святой Церкви, царства Нового Израиля..." [Козлов]

Как видим, очень искусно выбран пинг-понг, проходящий между "человеко-рептиловедением" с одной стороны, и генеалогией русской правящей элиты с другой. Шарик равномерно скачет от одного к другому, и вот мы снова оказываемся "на стороне" "змеиной темы". Речь идёт теперь о трактате И. Я. Фроянова и Ю. И. Юдина "Былинная история": "В былине Змей выступает и как родоначальник княжеского рода, его продолжатель и как своего рода хранитель его чистоты, беспримесности (он в своем новом потомстве возрождает княжеского предка). При этом важно, что Змей становится не предком вообще, но предком княжеского рода, рода вождя. Связь с ним по женской линии в таком случае особенно желанна" [145].




Стр. 165

Если вести речь о подобии, то ближе всего к человеку стоит свинья, некоторые органы которой, пересаженные человеку, приживаются, отторгаясь значительно реже. Кроме свиньи, родственными человеку типами животных являются приматы. Что касается холоднокровных рептилий, то общего в их генетическом коде с генетикой человека намного меньше, чем у человека и мыши.

С другой стороны, человеческий зародыш на разных стадиях своего развития проходит "рыбный", "рептилиевый", и другие этапы. По мнению сторонников эволюционной теории, это свидетельствует о том, что от рыб произошли земноводные (рептилии), от этих - птицы, от них - млекопитающие, от последних - приматы, и, наконец, человек, "венец творения". Но разве не свидетельство это существования некого "универсального" генетического кода, "общего" для всех живых существ, из которого можно "вычленить" любой генетический код существующих или существовавших видов? Отсюда, извлечённое из глубокого подсознания, тотемное мировосприятие. Интересно, что "змеиный" (уж или змея) тотем получил особенно большое распространение среди балтских и скандинавских народов, и сближает их с древними протошумерами и другими древними народами Ближнего Востока, среди которых также был распространён. Вспомним о противостоянии посоха Моисея, превращающегося в змею, змеиным посохам египетских жрецов. Этот тотем: ещё один элемент в пользу варяжской Руси (где под варягами мы подразумеваем особую славяно-балто-германскую (скандинавскую) общность).

Поэтому и легенда о смерти Олега Вещего от укуса змеи вполне укладывается в рамки этой тотемной традиции.

Однако, нами обсуждаемое направление видит эту легенду в ином свете, рассматривая как "династическое предание о смерти Олега Вещего, которая наступила, по предсказанию кудесника, от его собственного коня, то есть от укуса скрывавшейся в конском черепе ядовитой змеи: змея от змея" [146].

Алчность, тщеславие и властолюбие оказались куда более страшными врагами вождей североевропейской вольницы, чем коварство поработителей и хитрость евреев. "Подхватив" их, вожди заразились, и эта зараза разрушила их изнутри. И вот, вместо того, чтобы защищать рубежи своих северных земель, они стремятся на юг, в объятья неги и скверны, вместо своих суровых северных обычаев пристрастившись к демагогии греков и байству евреев.

Любопытно, что, исходя из совсем других постулатов, сторонники эзотерической истории приходят к тому же выводу, что и мы: "быть может, оставление династией Севера, обоснование ее в Киеве, своего рода восточноевропейском Вавилоне (вспомним, у Гумилева-старшего: "Из города Киева, из логова змиева / я взял не жену, а колдунью... ") было ошибкой, быть может, митрополии довлело... Но не будем предаваться гаданиям, в истории неуместным. Впрочем, по странному свидетельству Мавро Орбини, архимандрита Рагузского, русский князь Святослав, внук Олега вещего, был... христианином [147]. В это верится с трудом, но если вдруг это так, то кто и почему переписал историю победителя Хазарского каганата?" (Вл. Карпец)




Стр. 166

Змея как олицетворение двух противоположных начал бытует в наше время в качестве эмблемы врачевателей. В традиции православной церкви аорхиерейский змеевидный посох символизирует ветхозаветную мистику колдовской победы Моисея и Аарона над колдунами (жрецами, волхвами) Египта. Из этого сторонники мистико-эзотерической
истории делают ничем не подкрепляемый вывод: "Памятником победной борьбы Моисея и Аарона против волхвов является аорхиерейский змеевидный посох в Православной Церкви, у которого верхняя часть или рукоятка имеет змеиные головы, одна против другой, поставленные в виде украшения (...) Как можно полагать, два змея, обвивающих жезл от пяты до верха, символизируют историческое переплетение двух змеиных родов в генетической борьбе за мировую власть" [148].

Сторонники "мистической истории" приводят ряд других работ, "подтверждающих", на их взгляд, присутствие незримой борьбы "двух змеиных родов" "вокруг священного наследия Царского Рода", которые мы перечисляем в нашем списке литературы  [149].

Не встреча ли на степных европейских рубежах норманнов, балтов и северных славян с евреями вылилась в почти тысячелетнее феодальное рабство в Европе? Не пожинаем ли мы сегодня плоды этого рабства как его возрождение сегодняшним мировым еврейством уже не только в европейских, но в общемировых масштабах? И не доказывает ли правильность нашей мысли исследование Мусина, на которое мы выше ссылались: о более ранних, чем раньше предполагалось, истоках христианизации Руси?

В этом, уже приводимом нами выше, исследовании Мусин пишет:

"В конце Х - первой половине XI в. факт существования церковной организации установлен для самого Новгорода (989-996 гг.) и для Пскова (1010-1036 гг.). В это же время, видимо, началась христианизация Ладоги, которая закончилась к 1105-1114 гг. В середине XII в. здесь происходит структурная перестройка церковной организации. Во второй половине XI - середине XII в., как следует из текста берестяных грамот № 220 и 640, упоминающих местное духовенство, происходит становление церковной организации в Полужье и Поплюсье" [150].

"Несколько раньше (1130-1134 гг.) на южных и восточных окраинах Новгородской земли в непосредственных границах княжеского домена прочно утверждается церковная юрисдикция и христианская культура. Это заключение основывается на факте княжеских пожалований Юрьеву монастырю волостей Буйце и Ляховичи (ГВНП. М.-Л., 1949. № 80, 81.), как и на распространении здесь в это время памятных каменных крестов" (Стерженский, Лопастицкий) [151] 

"О плотном освоении этой территории церковной организацией свидетельствуют уставная грамота князя Ростислава Смоленской кафедре (1136 г.) и ряд известий церковной традиции об основании здесь храмов и монастырей. В Заволочье церковные структуры утверждаются в период 1050-1136 гг., что явствует из уставной грамоты Святослава Ольговича, хотя первое упоминание храма в Матигорье относится к 1271 г. [152]. Очевидно, в Юго-Восточном и Восточном Приладожье церковная юрисдикция распространяется задолго до 1230 - 1260-х гг. (время составления Обонежского ряда), скорее всего из Ладоги, или же вместе с колонизационным потоком по водоразделу



Стр. 167

Балтийского и Волжского бассейнов. В это же время христианизируется и восток Новгородской земли, где во второй половине XII - XIII в. храмы и часовни фиксируются археологически, в частности по находкам фрагментов колокола (Крестец, Бор)" [153]

"Отмеченным этапам воцерковления различных регионов Новгородской земли полностью соответствует картина распространения нового погребального обряда и христианских древностей в изучаемых регионах. Зафиксированная для этой территории выборка крестов и иконок немногочисленна (131 предмет личного благочестия из 112 погребений, раскопанных в 85 могильниках), но весьма разнообразна и представлена 17 типами крестов, 10 типами иконок и 3 типами змеевиков. Наиболее многочисленная группа - так называемые "кресты скандинавского типа", которые происходят из погребений концаXI - первой половины XII в. (Алеховщина, Беседа, Деревяницы, Кеккомяки, Левоча, Корбола, Патреева гора, Тяглино, Челмужи) [154]

"(…) обычный для городских христианских погребений X в. курганный обряд в конце XI в. становится нормой для древнерусской деревни, тогда как в городах и боярских селах уже преобладают грунтовые погребения. Но основанием для вывода о длительном сохранении традиций язычества эти факты служить не могут. Тем более что с рубежа XII-XIII вв. фиксируется традиция каменных могильных крестов, которые ставились и на курганных некрополях (Старица, Плешковицы) [155].

"Различные варианты ингумации (курган, жальники, грунтовое погребение) должны рассматриваться как равноценные проявления погребальной христианской культуры, различия между которыми объясняются местными традициями и природными факторами".