Сергей Баландин

«ПЯТОЕ ЕВАНГЕЛИЕ»

ОПИСАНИЕ СВЯТЫХ МЕСТ В ИЗРАИЛЕ С КОММЕНТАРИЯМИ И РАЗМЫШЛЕНИЯМИ

ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА К WEB-ИЗДАНИЮ

Казалось бы, при столь хорошо налаженном в наше время туристском бизнесе в Израиле, писать книгу о Святых местах все равно, что открывать Америку. Так, недавно, один экскурсовод и организатор курсов, которому предложили мою книгу, даже не потрудившись взглянуть на нее, заявил: “Мы не нуждаемся ни в какой информации, все, что нам нужно, у нас уже есть”, мол, настолько они уже переполнены всяческими знаниями и мудростью, что невозможно уже найти ничего, чтобы для них представляло интерес. Однако, как оказывается на практике, для большинства туристов и даже многих профессиональных экскурсоводов Святая Земля по сей день остается “неоткрытым континентом”. Об этом говорит тот факт, что вот уже второй год моя книга не перестает пользоваться спросом у русскоязычных читателей, и вот настала необходимость сделать новую редакцию, которую я предлагаю читателям на страницах «Гайд-Парка».

Меня часто спрашивают: сколько времени я писал эту книгу? Честное слово, я всегда затруднялся ответить на этот вопрос. Дело в том, что идея написания книги возникла у меня сравнительно недавно (примерно в 1997 году), и ее основной текст был написан в сравнительно короткий срок, но много времени у меня заняла работа по редактированию, художественному оформлению и прочие хлопоты, связанные с поиском издательства и типографии. Написал же я ее быстро потому, что до этого у меня уже было накоплено достаточно фактического материала, который я собирал почти всю жизнь. Собирая этот материал, я, конечно, не думал, что когда-нибудь сделаю из него книгу. Первое время моего пребывания в Израиле у меня была мечта стать экскурсоводом, я весьма серьезно изучал эту страну, много путешествовал, доставал необходимую литературу. Дважды (если не трижды) я пытался поступить в Школу туризма, но оба раза я проваливался на психометрическом тесте, причем не на письменном, а на устном собеседовании. Мне до сих пор не известно, на какие вопросы я ответил неправильно. Как мне объяснили, я своим характером не подхожу к роли экскурсовода. На третий год у меня даже не приняли документы. Может быть, мои экзаменаторы, где-то правы, ибо, как я сейчас понимаю, весь их тест был направлен на выявление и отсев нонконформистов, ведь экскурсовод, мол, должен уметь приспосабливаться к группе, соответствовать ее вкусам, быть лидером. Естественно, что психометрический тест отсеет всякого, кто будет подходить к вопросам не так, как принято, то есть тех, кто обладает мало-мальски оригинальным мышлением, отличаясь от ординарной массы. Впрочем, эта моя врожденная неконтактность не мешает мне с успехом заниматься преподавательской деятельностью. Действительно, как учитель, я никогда не “приспосабливался” к своим ученикам, но приспосабливал их к тому, чему я их хотел научить, и потому мне удавалось достигать с ними хорошего контакта и взаимопонимания. Но порой на это уходило некоторое время, не один урок, перевоспитать же целый коллектив туристов за два часа экскурсии, признаюсь, вряд ли было бы в моих силах. Экскурсовод, имеющий свое мировоззрение, свою веру, свою оценку того, о чем он говорит, – в туристском бизнесе явление весьма нерентабельное, чреватое всевозможными осложнениями, связанными с расстройством религиозных чувств инакомыслящих слушателей.

Но, так или иначе, к экзаменам я готовился, материал собирал и даже проводил свои частные экскурсии. Первый же опыт моего общения с туристами показал, повышенный интерес со стороны представителей так называемой бывшей советской или нынешней “эсэнгойской”, а также израильской интеллигенции, к истории страны Израиля и, особенно к ее святыням и религиозной философии. Многие мои друзья жаловались на то, что не могут найти интересующий их материал. И действительно, дефицит литературы, особенно на русском языке, по этим темам в то время был огромный. Чтобы мне добыть фактический материал, часто приходилось подолгу рыться в библиотеках и заниматься переводом многих книг, журналов и газетных статей с иврита и с английского языка. И вот тогда я решил, раз мне не надлежит делиться своими знаниями устно, мне необходимо изложить их письменно. К тому же мне теперь не было необходимости приспосабливаться к разношерстной туристской публике, пытаясь угодить всем ее вкусам, я теперь мог позволить себе говорить то, что думаю, ибо читатели, в отличие от туристов, это всегда узкий избранный круг, как правило, думающий о тех же проблемах, что и я. Даже у меня появился некий шанс переубедить людей, враждебно настроенных к этим идеям, потому, что всякий читающий, в отличие от слушающего, имеет в запасе время больше, чем два часа, поэтому, в отличие от туриста, он может обдумать прочитанное, а думание, даже если оно и не обращает человека в единомышленника, всегда вещь полезная. Таким, образом, написанием книги я выполнил две задачи, с одной стороны сохранил в покое нервы чиновников Министерства туризма, и осуществил свое призвание экскурсовода, доводить до людей вечные духовные ценности, чтобы сделать народ более интеллигентным.

Да, моя книга адресована не праздно шатающимся по стране «новым русским», не знающим, на какое бы еще развлечение убить время, а избранным интеллектуалам, и, прежде всего, интеллигентам, то есть тем, кто ищет правды и справедливости. Об этом я писал и в предисловии и неоднократно подчеркивал в самой книге. Это не моя оценка книги, это ее цель, ибо я считаю, что глупо и бессмысленно оценивать собственное творчество. Каково есть – таково есть, ибо если мы даем ему заниженную оценку, то не лицемерим ли? Если мы пишем или что иное делаем, мы должны быть уверены, что наша работа нужна, что мы умеем ее делать и готовы поручиться, что именно наша деятельность принесет пользу людям. (Лучше бы о скромности вспомнили базарные торгаши, когда беззастенчиво расхваливают свой посредственный и никому не нужный товар). Итак, книга – это моя работа, направленная на то, чтобы сделать окружающих меня людей более интеллигентными. Я не собираюсь вступать в споры относительно того, насколько я сам интеллигентен по сравнению с моими читателями, ибо писал не о себе и не о своем самовоспитании, однако из-за этого я не собираюсь и не имею морального права стушевывать те методы воспитания, которые я избрал для воздействия на читателей. В принципе, если бы была на то возможность, я бы, как автор, предпочел остаться анонимным, но современная публика порой настолько недоверчива, что даже подписанную мною книгу кое-кто боится взять в руки, чтобы не дай Бог не стать “жертвой вражеской пропаганды” или “христианского миссионерства”. “Я эту книгу даже и в руки никогда не возьму, кто знает, что там написано” – заявляет одна “благочестивая” особа. Но зачем же бояться книг? Книги всего – лишь бумага. Во всем виноват разум. Это очень опасная и коварная вещь. В нем порой могут зарождаться всякие неожиданные мысли, не продиктованные начальством, не выражаемые “от имени и по поручению”. Наличие разума обязательно сделает “нормального” человека “не таким” и “не нашим”. Избавиться от разума – вот что нужно! Тогда и книги никому не понадобятся. Надо прооперировать мозг и вырезать те центры, где сосредоточены воля, фантазия и любовь, как в романе Евгения Замятина «Мы»: «Последние открытие Государственной Науки: центр фантазии – жалкий мозговой узелок в области Варолиева моста. Трехкратное прижигание этого узелка Х-лучами – и вы излечены от фантазии – навсегда. Вы – совершенны, вы – машиноравны, путь к стопроцентному счастью – свободен».

Когда в 1998 году я завершил работу над «Пятым Евангелием» и стал выводить свое детище в свет, я понял, что нарушил неписаные законы, «этические» кодексы, по которым, хотя формально и можно, но фактически не принято писать книги тем, кому «не положено». Моя книга оказалась своего рода незваным гостем, ее никто не ждал, никто не жаловал, а соответственно, не могли ей найти подходящего места за общим литературным столом в нашем «интеллектуальном» мире. Что касается спонсоров, готовых взять на себя часть расходов на издание книги, то я их даже и не искал, хорошо зная уже общее отрицательное отношение сильных мира сего ко всякому проявлению вольнодумства. Я начал с того, что стал искать издательство, готовое отредактировать и издать книгу полностью за мой счет. Несмотря на бешеные цены, которые мне предлагали мастера книжного дела за свои услуги, я их принимал, но, увидев мою книгу, издатели либо отказывались со мной иметь какое-либо дело вообще, либо соглашались печатать книгу на полулегальных условиях, без того, чтобы там стоял знак их фирмы или какое-либо упоминание об их причастности. С одним издателем я даже почти заключил договор, но спустя некоторое время, видимо проконсультировавшись с кем следует, он вернул мне текст, под предлогом, что де временно прекращает свою издательскую деятельность. В конце концов, мне удалось найти типографию, где согласились напечатать уже отредактированный, полностью оформленный в смысле художественного дизайна (со всеми иллюстрациями, рисунками и проч.) текст. Не будучи профессионалом в издательском деле, мне пришлось осваивать и эту специальность, в итоге у меня получилось то, что получилось (судите сами), и я отнес свой опус в типографию. Короче, они просто сканировали готовые страницы, напечатанные мною на компьютерном принтере. Ну что ж, и на том спасибо.

Следующая моя эпопея была связана с проблемой распространения книги. Я стал обращаться в различные книжные магазины и торговые организации. Однако и здесь оказалось не все так просто. Во многих местах, увидев книгу, мне отказывали с порога. По какой причине? – трудно сказать. Во всяком случае, эта причина не коммерческая, ибо в тех магазинах, где ее приняли, она сразу приобрела популярность бестселлера. Я думаю, что и те, кто отказывают, тоже не очень хорошо понимают, почему. Так мне сказала некая «идейная» хозяйка одного магазина: “Ты пришел сюда со злыми умыслами, я вижу это по твоему виду, а потому и разговаривать с тобой у меня нет желания, отвечать на твои вопросы я не обязана” (иными словами: Ты злодей, но в чем твоя вина объяснять тебе никто не будет).

К счастью, не все в Израиле оказались столь «идейны». В других местах продавцы заинтересовались красивым внешним видом книги (см. фото: «Пятое Евангелие») и ее содержанием и с энтузиазмом взяли ее на реализацию. Особенно мне бы хотелось здесь выразить свою благодарность сети книжных магазинов «Лим» и владельцу книжного магазина «Мадрих» в Иерусалиме Якову Финкелю (он также и автор одного из первых «Путеводителей по Израилю» на русском языке) – первым из тех, кто осмелились продавать мою книгу и с успехом продолжают это делать и по сей день. Благодаря ним и другим магазинам тираж моей книги окупился, тем не менее я понял, что много есть в этом мире заинтересованных лиц, которые будут делать все, чтобы моя книга не увидела свет.

Чем же эта книга так не угодила моим оппонентам? Разве мало в Израиле публикуется литературы со спорными взглядами, сомнительными теориями и даже откровенно клеветнической? Один мой критик как-то раз сказал: «Твои мысли трудно принять простому еврею, но их и трудно опровергнуть. С тобой вряд ли кто будет спорить, тебя будут просто молча ненавидеть».

Однако находятся и такие, что прямо указывают на мои недостатки. Я не утверждаю, что моя книга лишена недостатков, они есть (некоторые я исправил в настоящем издании, некоторые оставил нетронутыми – пусть остаются как этапы эволюции бесконечного познания), но речь сейчас не о них. Есть вещи, которые существуют помимо моей воли, а мои критики этого понять не желают. Им не нравится действительность, а я пишу о том, что есть, что вижу, что знаю, и выходит, будто я сам эту действительность сотворил. Так, однажды меня обвинили в том, что я искажаю исторические факты, что, мол, две тысячи лет тому назад такие-то события происходили совсем иначе (интересно, почему именно я, не ученый-профессионал, в этом вопросе должен быть “крайним” и принимать на себя удары за то, что разделяю точку зрения подавляющего большинства современных историков?). Может быть, господа, я в чем-то и ошибаюсь, вернее, ошибается современная историческая наука, на исследования которой я опирался. Сам я, как впрочем, и вы, не жил в те времена, и не могу свидетельствовать о том, что все было именно так, а не иначе, а историки и даже исторические источники постоянно противоречат друг другу. Так, например, со мной спорят там, где я ссылаюсь на Иосифа Флавия. Если этот источник кто-то считает недостоверным, то не лучше ли вместо беспочвенных споров привести источник “более достоверный”, если таковой, конечно, имеется, буду рад узнать альтернативное мнение. Я же, никогда не утверждал, что исторические свидетельства Иосифа Флавия, как впрочем, и все другие, не подлежат никакому сомнению. Однако если хотите знать, в исторической философии можно и из ложного свидетельства, и даже мифа, сделать истинные обобщающие выводы; и с другой стороны, само знание достоверных фактов вовсе не гарантирует их понимания, осмысления причин и следствий. Поэтому сама история, как полицейское расследование событий, меня всегда мало интересовала. У меня же предмет рассмотрения не история, а метаистория, философия истории, где конкретный факт не значит ровным счетом ничего. Вы не согласны с приведенными мною историческими данными? – очень хорошо, оставим в покое вопрос об их истинности и примем как притчу, как миф. И поймите, что мифы, предания и даже самые фантастические легенды значат в метаистории порой больше, чем самые достоверные факты, ибо иной факт может быть результатом случайного стечения обстоятельств, а мифы и легенды никогда не рождаются на пустом месте, но складываются из наблюдения определенных объективных закономерностей и поэтому скорее, чем факт, отражают законы исторической необходимости.

Китайские мудрецы в поучение таких ревнителей фактов любили приводить одну притчу:

“Как-то раз, шел по полю крестьянин и увидел в канаве мертвого зайца. Этот заяц, прыгнув через канаву, напоролся на острый сук и умер. Крестьянин был очень рад такому легкому добыванию зайчатины, и потому пришел на следующий день на то же самое место и стал ждать, когда следующий заяц пробежит и напорется на тот же самый сук. Но заяц так и не пробежал. Говорят, этот крестьянин до сих пор сидит там же, но больше ни один заяц ему не попался.

Часто мне делают замечание, что я, мол, стилем своего языка оскорбляю людей, и тем самым отталкиваю от себя многих потенциальных сторонников. Меня убеждают, что я-де мог бы сказать ту же самую мысль, но выразить ее другими словами, в безобидной форме. Зачем, мол, я употребляю такие давно табуированные нашим обществом слова, как чернь, толпа, и т. п., ведь это так ранит самолюбие “простых людей”, и не все могут правильно понять, что под этими словами у меня подразумевается. Но можно было бы вместо этих грубых эпитетов сказать нечто нейтральное, но понятное, вроде: “некоторые малосознательные элементы”. Да, я прекрасно понимаю, что нашим “малосознательным элементам” такое обращение пришлось бы по душе, но прибавилось бы у них от этого сознания? – Вот вопрос! Моя цель – разбудить сознание, а не усыпить.

Между прочим, демагогам очень удобно играть на гордости толпы, они только и делают, что заигрывают с этим пороком и тем самым манипулируют одержимым им человеком, как хотят. В мои же планы не входит кем-либо манипулировать, мне не нужны ни сторонники, ни последователи, поэтому я не уважаю ни галлюцинации шизофреников, ни детский лепет, ни идолов фашиствующей толпы, но зато в каждом из них я уважаю скрытую здоровую личность. Я верю, что в каждом человеке может и должен проснуться интеллигент, и если я поставил себе задачу пробуждать в людях интеллигентность, я, как учитель, несу ответственность не только за качество того учебного материала, который я преподаю, но и за выбор наиболее действенной дидактической формы его подачи. Я считаю, что даже обида в сердце лучше, чем равнодушие, ибо всякое острое переживание может привести к просветлению (дзенские мастера, порой, даже били своих учеников), холодные же доводы рассудка – не дадут абсолютно ничего. К тому же, что касается чистой информации, фактов и даже теоретических концепций, излагаемых мною в книге, то я далеко не единственный, кто поднимает подобную тематику. В принципе, у меня нет никакого особого оригинального учения, те же самые мысли можно услышать и в синагогах, и от христианских проповедников, и от многих общественных деятелей.

Поскольку для меня возможность приобрести нового читателя представляется на много важнее, чем новый гонорар, я решил лишить и моих дорогих продавцов, и самого себя монополии на распространение моей книги и сделать ее доступной более широкому кругу читателей, опубликовав текст на страницах Интернета. Настоящее издание есть подарок всем читателям, которые могут использовать его в любых целях, кроме коммерческих. Вы можете читать текст с экрана компьютера, хранить его на своем хард диске, перепечатывать на принтере, на ксероксе, дарить друзьям и знакомым, но не продавать.